Безусловно, необходимо учитывать этот канал «вестернизации», что позволяет лучше понять процесс распространения новых культурных явлений в Центральной и Восточной Европе и установить тот социальный слой, который прежде всего их воспринимал.
Стратегии воспитания казацкой старшины: реперные точки
Поскольку представители полковой и сотенной казацкой старшины не оставили развернутых педагогических текстов, для реконструкции основных стратегий и реперных точек воспитательных программ были собраны разрозненные рассуждения авторов воспоминаний, фрагменты переписки и других эго-документов. Так стало возможно восстановить сознательно принятую многими старшинскими семьями линию воспитания детей, включавшую институциональный аспект и формулировку целей воспитания. Важную роль для понимания этих процессов имеют также идеи, высказанные интеллектуалами, включенными в казацко-старшинскую среду.
Первый этап «программы» воспитания детей казацкой старшины – домашнее обучение. Отсутствие интереса исследователей к домашнему образованию объясняется акцентированным вниманием к общественным формам образования. В большинстве работ по истории образования в Российской империи, написанных в XIX – начале ХХ века, звучали выводы о том, что «как семейное, так и пансионное образование было мало удовлетворительно. Конечно, отдельной семье, живущей в провинции, нанять хороших учителей было не только трудно, но прямо невозможно»[136]. Подобные оценки надолго закрепятся в историко-педагогической литературе. Хотя в последнее время европейские и российские историки начали проводить такие исследования, сдерживающим фактором для их развития называется немногочисленность и труднодоступность источников даже по отношению к семьям столичной русской аристократии конца XVIII века[137].
И все же отдельные свидетельства, упоминания и ремарки позволяют говорить о типичных, повторяющихся элементах и приемах воспитания в среде казацкой элиты. Важно отметить, что характерной чертой старшинского быта XVIII века были занятия со своими детьми грамотой на самом раннем этапе их обучения. Так, Илья Тимковский, сын подсудка поветового суда, впоследствии профессор Харьковского университета, писал, что основам церковнославянской грамоты его обучила мать[138]. Затем, для более серьезной и систематической учебы, в качестве домашних учителей казацкая старшина зачастую привлекала студентов православных коллегиумов или Киевской академии. С этими молодыми людьми заключался договор (так называемые «кондиции»), определявший условия и срок работы в качестве домашнего наставника. Это была традиционная практика, к которой прибегали как отдельные семьи казацкой старшины, так и несколько семей, объединяя свои материальные ресурсы[139]. Подчеркиваем, что это явление было характерно именно для украинских земель. Исследователи давно обратили внимание что заключение кондиций в XVIII веке не было распространенной практикой в великороссийских землях, поскольку значительно меньше была потребность общества в образовании, а также в силу «молодости» духовных школ[140]. Владимир Берелович, изучая образовательные стратегии русских аристократов, пришел к выводу, что нанять нескольких домашних учителей в России в XVIII веке было по карману лишь немногим состоятельным людям[141]. Однако на землях Гетманщины и Слободской Украины наличие академии и коллегиумов, которые могли предложить обществу достаточное количество потенциальных учителей, делало приглашение учителя и заключение с ним кондиций весьма распространенным явлением в среде казацкой старшины. К слову, студентов коллегиумов в качестве домашних учителей охотно приглашали и русские вельможи, военные и чиновники, пребывавшие на службе в этом крае, жившие в одной среде с казацкой старшиной. Так, учителем детей острогожского подполковника Ивана Шевякова в 1747 году был студент Харьковского коллегиума Гавриил Венецкий. Учителем графа Петра Александровича Румянцева-Задунайского, когда ему было 13 лет (в конце 1730‐х годов), был приглашен студент Черниговского коллегиума Тимофей Сенютович[142]. В городах, в которых существовали коллегиумы, возникло репетиторство, когда к подготовке старшинских детей привлекали и преподавателей. Например, учитель Харьковского коллегиума Яков Толмачев (будущий профессор Петербургского университета) оставил воспоминания о занятиях репетиторством в семьях харьковских помещиков[143].
137
138
139
142
143