Заново отругала себя за излишнюю болтливость.
— Ты ничего о нём не знаешь, — отозвалась враждебно.
Рафаэля Оливейра называли по-разному, от напыщенного пижона до ледяной глыбы, но точно не сахарным, и уж точно не волчонком, несмотря на то, что мы были почти ровесниками.
— Да неужели? — выгнул брови пустынный альфа, продолжая зло и ехидно скалиться, в то время как его пальцы принялись гладить меня между ног. — И как я тогда, по-твоему, тебя нашёл?
Нехорошие предположения — одно другого хуже, снова лезли на передний план, мешая адекватно мыслить.
Хотя, какая тут адекватность, если хватило ещё самого первого прикосновения, а в меня будто молнией шибануло…
— Что это значит? — нахмурилась, пытаясь уцепиться за эту мысль, как за маяк среди бушующего океана шквальных эмоций, пробуждающих далеко не самые скромные желания. — Как я вообще здесь оказалась? — перехватила чужую руку, что до сих пор меня бессовестно лапала и прекращать не собиралась.
Помогло это…
Да никак.
— Сюда тебя принёс я. В остальном… у твоего недоженишка довольно много неприятелей. Достаточно было направить их ненависть в нужное русло. Намекнуть там, бросить пару слов здесь, и они всё сделали за меня.
То есть, всё случившееся — с его подачи. Запланировал. Сделал. Дождался результата. И вот… она — я. Здесь.
Почти умираю от разбуженных желаний, кусая губы, чтобы не выдавать это хотя бы вслух, впиваясь ногтями ему под кожу. Ненавижу. Нет, не его. Себя. За то, что настолько слаба, и не могу не реагировать. Едва держусь, чтобы не выгнуться, не закрыть глаза, а потом банально отдаться… ему. И всему тому, что будоражит воображение намного хлеще того, что происходит наяву.
— Зачем? — спросила, хотя и без того знала ответ.
Сам не раз говорил, нравится ему моя кровь. Оборотень с волчьим безумием на ней просто помешался. И даже после того, как договорился с моим отцом держаться от меня подальше, всё равно сорвался, недолго продержался, так что неудивительно, что я снова здесь, перед ним, а он по-прежнему одержим, убедиться несложно. И услышать:
— Потому что ты — только моя Добыча, Луна. Только моя.
Чужое жаркое дыхание опалило висок, а внутренности скрутило в настоящей агонии, будто бы кто-то во мне действительно настоящий пожар устроил.
Отвратительное ощущение…
И вместе с тем необходимое, как воздух.
— В самом деле? — отозвалась, позорно охрипшим голосом, всё-таки малодушно закрывая глаза, запрокидывая голову. — Это кто так решил? Ты? Твоё решение, твоя проблема. Отпусти меня. Я хочу вернуться на виллу.
Или хочу…
Просто хочу.
Всё.
И прямо сейчас…
— О, не волнуйся. Я верну тебя. Уже скоро.
Верилось… с трудом.
Но и что ещё оставалось?
— Правда, вернёшь? — переспросила, не слыша собственного голоса.
Удары пульса по вискам — куда громче, как и ритм собственного сердца. Оно сошло с ума, вместе со мной, ещё в тот момент, когда он впервые прикоснулся. Нет, не сегодня, ещё несколько лет назад, в знойной пустыне. А я так и не обрела рассудок. Да и кому он нужен прямо здесь и сейчас? Когда так неумолимо остро хочется сходить с ума всё сильней и сильней, глубже… быстрее, ещё быстрее… чтобы его пальцы двигались во мне, а не только гладили сверху.
— Не сомневайся.
В неожиданно ласковом голосе Демона послышалась улыбка, он явно наслаждался моей реакцией на свои действия.
Плевать…
Если бы я никогда не видела своими глазами, как он вытаскивает чужой хребет, а затем внутренности по стенам раскидывает, словно сливочное масло по хлебу раскатывает, упиваясь чужими страданиями, после чего как ни в чём не бывало занимается другими делами, то подумала бы, что я в общем-то преувеличиваю и зря накручиваю себя на пока ещё пустом месте.
Спас ведь, так или иначе…
А самый лёгкий способ избавиться от всех этих моих взбесившихся гормонов — вот он, бери, наслаждайся сполна, пока сил не останется, ничего сложного, к дьяволу мораль и принципы.
— Хорошо, — выдохнула едва ли разборчиво, цепляясь за широкие сильные плечи, инстинктивно подаваясь навстречу.