Стол обратился в мелкую щепу, от шкафов ничего не осталось, а кресло улетело в окно. И только тогда пустынник стал успокаиваться и медленно втянул пыльный воздух полной грудью.
*Бз-з-з!*
Тишину нарушил звук вибрации телефона. Мужчина бросился искать его среди обломков и сразу посмотрел на разбитый экран. А там… Столько пропущенных вызовов, причем некоторые из них от тех людей, от которых звонки лучше не пропускать. Например, начальник тайной канцелярии очень не любит, когда кто-то не берет трубку, а пропущенных звонков от него набралось уже пять штук.
Михрибан сразу стал просматривать сообщения и узнал оттуда, что жен у него теперь не семь, а четыре. Остальным он сам, по своему желанию, предоставил свободу, как они и просили.
Также мужчина не смог понять, как можно было написать своему учителю фехтования, что был ужасным учеником. И попросить о справедливом наказании за это…
— Но я ведь спал! — рыкнул Михрибан. — Я просто спал!
Он сидел и перечитывал многочисленные сообщения чуть ли не всем своим друзьям. Кого-то он просил тоже сбрить бороду, чтобы ему было не так обидно, у кого-то занял денег и сразу написал, что отдавать не собирается, а пустынного старейшину назвал сутулым верблюдом. Но тот пока сообщение не прочитал, а значит шансы на выживание всё ещё есть.
— Как можно написать шестидесяти людям во сне? — причитал он. — Это невозможно!
Его стенания прервал звонок с неизвестного номера. И выждав некоторое время, Михрибан ответил на вызов.
— Слушаю, — проговорил он, едва сохраняя спокойствие.
— Доброе утро! — послышался знакомый голос, но пустынник не смог сразу понять, кто это говорил. — Как спалось?
— Ну…
— А можно сразу вопрос? Зачем тебе татуировка с моим именем?
Глава 2
Нещадно палило яркое солнце и раскаленный песок, ведомый горячим ветром, то и дело норовил забраться в глаза и нос. Но караван мерно и неторопливо шел вперед. Верблюды раскачивались, словно корабли на волнах, и не спеша отмеряли шаги, глядя куда-то в пустоту перед собой скучающим взглядом, а гордые бедуины молча думали каждый о своем, ожидая, когда на горизонте покажется оазис.
Начальник каравана шел во главе колонны и, оказываясь на вершине очередного бархана, доставал свою подзорную трубу, устремляя взгляд вдаль. Но каждый раз перед ним открывались лишь безжизненные и бескрайние пустоши.
Это опасное место, куда мало кто решится отправиться, но такова работа и никто другой не сможет выполнить её. Караван уже многие годы перевозит товары через эту пустыню, и пусть иногда груз оказывается нелегальным, но местные органы власти обо всём давно знают и уже получили щедрое вознаграждение, так что проблем создавать не должны.
— Господин! — из-за очередного бархана выскочил наездник на верблюде и сразу обратился к начальнику каравана, а тот взмахом руки остановил колонну за своей спиной. — Господин, я не знаю, как это описать, но там что-то… Сразу скажу, не пил, не курил, только матом ругался. Но ругаться матом в такой ситуации совершенно нормально, так что прошу не ругать!
Этот паренек шел в километре перед караваном и выступал в роли дозорного. На случай, если вдруг на пути попадется стая хищных зверей или же шайка бандитов, он должен был развернуться и сразу мчаться назад. Вот он, собственно, и примчался, но теперь не мог членораздельно поведать о том, чего такого он там увидел.
— Тебе лучше нормально рассказать, что у нас на пути, — начальник схватился за плеть. — Караван не должен останавливаться, наш путь выверен до минут!
— Но это надо увидеть… — замялся тот.
— Вот ведь, набрал молокососов безбородых, — выругался мужчина. — Караван должен идти! Остановки недопустимы! Говори, на пути опасность?
— Не уверен, но…
— Там люди? — рыкнул начальник и схватился за клинок.
— Не могу точно сказать…
— Вооружены? — продолжил допрос мужчина.
— Ну, у них есть лопаты, это я видел четко, — замялся паренек.
— Сколько их?
— Плюс-минус… семьдесят, — развел он руками.
— Людей?
— Да не знаю я, господин! Правда, не знаю! Копают песок, в мешки складывают, и всё! — воскликнул дозорный.
— В смысле, копают? — не понял начальник. — Зачем копать в пустыне песок?