Но Илийке не так-то легко было возражать, и, тяжело вздохнув, Михай, как всегда уступил.
— Перелезай через забор! Скорее!.. — торопил товарищ.
И когда Михай, перебросив через стену ногу, застыл раздумывая, Илийка, не дав ему опомниться, потянул вниз.
— Скорее!
Щенок, обогревшись, высунул нос из-под куртки.
— Ты и собаку с собой тащишь? — удивился Михай. — Откуда она взялась?
— Нашел.
— Оставь здесь. Не брать же ее в Россию.
— А где я оставлю? — рассердился Илийка. — Ну, скажи, где?
— Ну, здесь. Где-нибудь…
— На улице бросить? Скажешь тоже. Щенок не помешает.
Они миновали окраину и очутились в поле.
— Идти тяжело, — пожаловался Михай, с трудом вытягивая, ноги из вязкой земли.
— А ты вот так встряхни, — посоветовал Илийка и резко выбросил ногу вперед. Комья влажного чернозема полетели в разные стороны. Михай проделал то же, но чуть не сел в грязь.
— Давай возьмемся за руки, легче будет идти, — предложил Илийка. Он уже не чувствовал холода и думал только о том, как быстрее добраться до Днестра. Бегом бы пуститься, да плохая дорога.
— Только не оглядывайся, — говорил он Михаю. — Будем у самого бережка кататься, а потом выберем минутку и — пошел на ту сторону! Главное-не бояться.
— А если стрелять начнут?
— Все равно не бойся. На коньках никакая пуля не попадет, — уверенно говорил Илийка.
— Хоть бы скорее уже там быть, — вздохнул Михай. — А если вдруг конек потеряю или веревка лопнет, что тогда?
— Что бы ни случилось — бежать, бежать вперед. Понял?
— Понял. Смотри, Илийка, как быстро тает снег!
На дне оврага, мимо которого они шли, пробивалась тонкая струйка воды. Снег на южном склоне потемнел, стал ноздреватым и рыхлым.
— А ты говорил — подождем! Того и гляди, весна нагрянет, — озабоченно проговорил мальчик и пошел быстрее.
Михай, тяжело дыша, с трудом поспевал за ним.
— Держись за меня, — повернулся к товарищу Илийка.
Он был полон сил. Горести, беды-все позади. Он шагал и шагал…
Незаметно стемнело. Тучи заволокли небо. Все вокруг приняло грязный угрюмый вид. Ничего! Там, за курганом, поворот к реке.
— Можешь себе представить, что будет завтра? — стиснул руку товарища Илийка. — Сейчас спустимся к Днестру, а потом…
Вот и курган. Мальчики круто повернули вправо и замерли, потрясенные: река потемнела, вздулась. Лед потрескался. Посредине тянулась широкая, длинная полынья.
Илийка опустился на мокрую землю, в отчаянии глядя на тот берег. Какой недосягаемой была впереди земля, затянутая дымкой тумана!
На том берегу зажигались огни. Их было много-много — и в домах, и на улицах села. Большой новый дом вырос за эту зиму, а вот и второй. Что в этих домах? Школа? Театр? Сколько огней! Так близко они, эти живые огоньки, мигают, будто зовут к себе, и так они далеко…
Михай беспомощно топтался возле друга, не зная, как его утешить.
— А может, переберемся? — сам не веря своим словам, нерешительно проговорил он.
Илийка молчал.
— Может, переберемся? — еще безнадежнее повторил Михай, потянув приятеля за рукав.
Илийка резко отдернул руку, так что щенок взвизгнул и завозился за пазухой.
— Ну, не горюй, в следующем году убежим.
— Ждать? Я не могу, не хочу больше!..
— Уже весна наступает. Там скоро машины начнут пахать. Сильные они, эти машины. Правда? — проследив за взглядом товарища, мечтательно произнес Михай.
Но Илийка не отвечал. Он даже не слушал друга.
А тот не отставал:
— Пойдем, наконец. Опять дождь пошел, промокнем. — Михай потянул Илийку за руку.
— Пусти! — оттолкнул его Илийка. Он медленно встал и, опустив голову, побрел прочь от реки.
Михай плелся за ним. Он то и дело терял равновесие, падал, молча выбирался из вязкого месива. Его пугало молчание товарища.
— Ну, не молчи, Илийка, — в который раз повторял он. — Мы убежим, обязательно убежим, даю тебе слово, только не молчи.
— Как убежим, лед растаял! — наконец, отозвался Илийка.
— Ну, так что? На лодке проберемся, — не очень уверенно предложил Михай.
— Глупости ты говоришь! Где мы возьмем лодку? Да и стража заметит.
— Ну, тогда вплавь. Прямо через Днестр, — храбро предложил Михай, хотя у него от одной этой мысли мурашки побежали по спине.
— Переплыть Днестр, — оживился Илийка. — Но ты ведь плохо плаваешь.
— Да. Никак не научусь, сколько ни пробовал.
— He беда. Я что-нибудь придумаю, и как только лед сойдет — убежим.