— Она рассказала, что мало что помнит после побега. Но гроб, младенец и дешевое белое платье — да. Слишком много мелочей показалось ей знакомыми.
— М-да… Как жестоко. Так поступить с совсем юной, невинной девушкой, которая, к тому же, без ума влюблена в того, кто это сделал…
— Поэтому она здесь.
— Жаждет мщения, насколько я могу понять?
— Мщение? Я бы больше опасался мщения, будь я на месте ее родных. Она государственный служащий высокого ранга, ей стоит только попросить, и они пойдут по ее пути нищеты, отчаяния и трудностей. Но она не просит. А вот мошенник… Она понимает, что он заслужил кары, как никто. Ведь он может искалечить много, много невинных девушек.
— Но она все же жаждет его поймать и наказать за себя, а не за гипотетические чужие изломанные судьбы.
— Это дело чести, — сухо ответил Генрих. — Найти человека, который закончил ее жизнь.
— Но она жива, — резонно заметил Тристан.
— Физически да, — сухо ответил Генрих. — Но для света, для ее семьи ее словно и не было. Громкое имя, а ни наследства, ни титулов, ни места в свете, ни надежд выйти замуж за приличного человека ее круга. К тому же, самое главное: с ее магическим даром что-то не так. Он словно есть, но будто бы и нет его. Она калека; колдует всякими ухищрениями и при помощи различных приспособлений и амулетов. Но держится при этом очень уверенно. И стоит много, очень много. На нее можно положиться.
— То есть, и потомства магически полноценного дать не сможет, — подытожил Тристан. — А вот это уже посерьезнее и похуже всяких там титулов и бабкиных сундуков с золотом. Это не понравится никому. Да, теперь я понимаю ее желание отомстить. Но, дорогой Генрих, не помешает ли это делу? Она уже впала в истерику при воспоминании о своем несчастье. Где гарантии, что не впадет еще раз? В самый неподходящий момент?
— Не впадет, — хладнокровно ответил Генрих. — Не забывайте о ее воспитании. Таких девиц учат с младенчества держать себя в руках. Тот, первый раз, был просто минутной слабостью.
Глава 9
— Ах, первый раз?! — удивился Тристан.
— Таких несчастных девиц в белых платьях мы видели еще несколько штук. И всегда Клэр держала себя в руках. Может быть, это зрелище… немного утешило ее.
— Утешило?
— В том смысле, что она не одна попалась на эту удочку. Не с ней одной так поступили. И она еще дешево отделалась! Все остальные были мертвы, бесповоротно мертвы, мертвы так, что даже придворные некроманты не смогли бы оживить их хотя б на пару минут, чтоб можно было допросить.
— Однако! — удивился Тристан.
— О да. Вот поэтому Клэр — уникальная и очень важная персона. Она единственный выживший свидетель. Она располагает приметами преступника, она видела его в лицо и сможет опознать. Вот его-то, в отличие от ее смертельных приключений, она запомнила хорошо. И даже нарисовала его портрет.
Генрих протянул Тристану плотный картонный прямоугольник, рамку, на который был наклеен акварельный рисунок.
— М-м-м, — протянул Тристан, рассматривая изображение. — У девушки недюжинный талант.
С портрета на него глянули насмешливые льдисто-серые глаза.
Очень мужественное и очень красивое лицо, привлекательное живостью черт, которые присущи только людям с горячей кровью.
Яркий, броский тип.
И даже через этот легкий, полупрозрачный рисунок в нем угадывалась тяжелая, жесткая, несгибаемая воля. То, что так влекло девушек к этому человеку. То, что заставляло их ему довериться и то, что в конечном итоге губило их…
— Не чета нам, аристократам-вырожденцам, — пробормотал отчего-то Тристан, чуть коснувшись кончика носа, словно скрывая свое смущение. Генрих в полумраке чуть слышно посмеивался, наблюдая за инквизитором.
— Ты тоже это ощутил? — произнес он. — Магическую силу?
— Скорее, переизбыток тестостерона, — ворчливо ответил Тристан.
— А! Ну, это тоже, — весело ответил Генрих. — В его присутствии чувствуешь себя немного ущербным, не так ли? А это только портрет.
Тристан с удивлением посмотрел на Генриха. Тот подался вперед, в неярком электрическом свете сверкнули его глаза.
— Серьезный соперник, не так ли? — с прохладцей произнес Генрих. — Не отрицай, это так. Поэтому я хочу присоединиться к тебе в расследовании. Как в старые добрые времена.