А я, слушая все это, чувствовал себя как выжатый лимон. Радость от успеха смешивалась с осознанием того, что главная битва еще впереди. Да, мы привезли руду, мы прорвались. Но шведы теперь знали о наших планах. И они наверняка сделают все, чтобы нам помешать.
Гонка за ресурсами, гонка технологий, гонка вооружений — все это только начиналось. И я, Петр Алексеевич Смирнов, капитан от артиллерии, инженер и, как оказалось, неплохой тактик, снова оказывался на самом ее острие.
Когда Государь уже под утро отпустил меня, я брел к себе в домик в слободе. Рука ныла, все тело ломило от усталости, но мысли в голове крутились совсем не об этом. Лапландская руда, военная операция, предатели в столице… Все это было так масштабно.
И тут такая шальная мысль в голову стукнула, от которой аж мороз по коже продрал. А не слишком ли я тут наследил? Не слишком ли круто меняю ход истории? Одно дело — станки какие-то придумать, пушки улучшить, это, в конце концов, и без меня бы рано или поздно случилось, может, чуть позже, может, по-другому. Но вот эта Лапландия… Это же уже геополитика чистой воды! Захват новых территорий, потенциально — новый виток войны со шведами, а то и с кем покруче. А если бы я не сунулся со своими «дедушкиными» рассказами про руду, может, все бы шло своим чередом, потихоньку, без таких вот резких движений?
Я ведь не просто так сюда попал, наверное. Может, у меня какая-то миссия есть, о которой я и не догадываюсь? Или я тут, как слон в посудной лавке, все рушу, все меняю, не понимая последствий? Эти «бабочки», о которых так любят фантасты рассуждать, — одно неосторожное движение в прошлом, и будущее может измениться до неузнаваемости. А я тут не просто бабочек давлю, я тут целые горные хребты сдвигаю, новые войны провоцирую, судьбы государств решаю.
Стало как-то не по себе. Одно дело — отвечать за себя и своих ребят, за качество своих изделий. И совсем другое — чувствовать, что от твоих решений может зависеть будущее целой страны. И ведь спросить-то не у кого, посоветоваться некому. Я тут один такой, «попаданец» хренов, со своими знаниями из будущего.
И что теперь делать? Забиться в угол, сидеть тише воды ниже травы, стараться не отсвечивать? Так ведь не получится. Государь уже в меня поверил, Брюс поддерживает, дела закрутились такие, что обратного хода нет. Да и не по мне это — в кусты прятаться, когда можно что-то по-настоящему важное сделать.
Значит, придется идти до конца. Делать то, что считаю нужным, что подсказывает совесть и инженерная логика. А там — будь что будет. Может, и впрямь я тут не случайно. Может, и впрямь от меня что-то зависит.
Главное — не наломать дров еще больше, чем уже наломал. И стараться, чтобы мои «прогрессорские» замашки шли на пользу этой стране, а не во вред. Задачка, прямо скажем, посложнее, чем новый станок придумать. Но кто сказал, что будет легко?
Глава 3
Государь носился по своему кабинетику в еще недостроенном дворце, который и дворцом-то назвать язык не поворачивался — так, домина добротная. По лицу Петра Алексеевича такая буря ходила, что стены, гляди, и зашатались бы. Яков Вилимович Брюс, мой покровитель и, чего уж там, сподвижник по многим затеям, застыл у карты, разложенной на столе, и мрачно пялился на Ингерманландию.
— Не уймутся шведы, гады! — рявкнул наконец Петр, так грохнув кулаком по столу, что чернильницы подпрыгнули. — Нарву им вынь да положь! Только-только кровью отбили, а они опять лезут! Донесения верные, Карлуша самолично войско собирает, за конфузию отомстить хочет.
Я помалкивал. Ну а что тут скажешь? Новости из Разрядного приказа, да и от наших «языков», шли одна другой хуже. Карл XII был в ярости от потери Нарвы и, похоже, решил кинуть на ее отвоевание все, что было под рукой. А это, если учесть его репутацию и как шведы умели воевать, было делом серьезным.
Петр замер передо мной, буравя взглядом так, будто дырку во мне просверлить хотел.
— Ты, Петр Алексеевич, — заговорил он, — Нарву знаешь. Идеи твои я помню. Потешный бой показал — дело говоришь. А шведы, супостаты, тоже не лаптем щи хлебают. Могли и подсмотреть чего, и лазутчики ихние, как крысы, по углам шныряют.
Я мысленно кивнул. Мои «потешные» тактические штучки, а особенно показ работы Охтинского завода с его новыми станками и композитными пушками, даром пройти не могли. И если шведы хоть краешком уха что-то пронюхали, это меняло расклад кардинально.