Курили сестры глубокомысленно, предаваясь процессу. Мария – философски, монументально. С папиросой она казалась олицетворением кухонного андеграунда, из которого, между прочим, кроме Бродского, вышли Довлатов, Найман, Уфлянд и прочие. Ну, если не самогó символа этой когорты, то по крайней мере кормящего ее Бога: на коммунальной кухне с большой ложкой в руке.
Дора курила театрально. Скорее Талия, чем Мельпомена, с папиросой в углу накрашенных губ. Рая затягивалась отвлеченно. Воплощая одну из тех неизвестных героинь, миллионы которых несли на себе весь груз войны, разрухи, сталинизма и не менее сурового и пожирающего человеческие жизни быта.
Борис курил во время войны и некоторое время после. С папиросой я видел его только на фото. Роза не любила папирос, она занималась зарядкой и каждый день обливалась холодной водой. Итак, часто наблюдалась картина «Три богатыря», когда Мария, Дора и Рая сидят рядом, затягиваясь папиросами и рассуждая. Особенно запомнилась эта картина на фоне пейзажей Зеленогорска, где много сезонов подряд снимали летние дачи.
Дачные домики всегда стояли прямо посреди леса, а на участке непременно был сколоченный из досок и врытый в землю столик с двумя скамейками. За ним и располагались сестры. Думаю, для них было истинное удовольствие не спеша покурить и побеседовать. Фотографий с подобной сценой сохранилось немало.
Убивает не только курение, но и время. Нынче фотографии пожелтели, и столиков, как и старых дачных домов, почти не осталось. Рощи так же зелены и желтеют осенью, но деревья в нашем восприятии взаимозаменяемы. И сейчас у некоторых моих ровесников я нахожу ту же привычку. Сделать паузу если не посреди войны и изнурительного труда, то в этой безумной гонке неизвестно зачем и куда, предположительно за деньгами.
Глубинный смысл перекура порой сохраняется. Именно так он обнаружился на кухне, вдали от веселящихся гостей, совсем недавно, пару лет назад. Один из немногих живущих ныне членов моей семьи, самый успешный и благополучный, «состоявшийся» человек, критикуя современную архитектуру, вдруг остановился на полуслове, помолчал и, затянувшись сигаретой, вдруг признался, что, хотя всего, чего хотел, достиг в жизни, почему-то не чувствует себя счастливым.
Сигареты в Нью-Йорке
Мой знакомый рассказывал, что в конце января 1996 года в квартире на Мортон-стрит вечерний гость спросил у Бродского, не собирается ли он бросить курить? Иосиф ответил, что сигареты курить не бросит, и добавил: «Подождем немного, скоро они меня бросят!» Поэт ушел из жизни менее чем через сутки.
Тема сигарет в нашей семье, без сомнения, драматична.
В этой же квартире, менее чем за год до того, случилась еще одна встреча, не столь значительная. Только в этот раз больна была мать Марии Соццани, а Анна спала, и обе они помещались на верхнем этаже. А гостью Иосиф принимал внизу в гостиной.
Наконец кому-то из семьи удалось дотянуться, дотронуться до Иосифа. Пусть было уже поздно, и не случилось главное для матери и отца, и сами они стали страницами текста. Жажда встречи, подобно вирусу, передалась посредством семейных уз и заразила каждого из нас. Она была в значительной степени иррациональна, ибо Иосиф во всех смыслах был уже далеко.
При жизни родителей семью соединяли с ним телефонные звонки, письма и посылки. После смерти отца в 1984 году связь сохранялась, но содержала в основном практическую сторону, связанную с вещами и книгами, которые желательно было передать через океан.
В 1995 году у Лили Руткис появилась возможность съездить в деловую поездку в Нью-Йорк. Естественно, поездка рассматривалась в первую очередь как шанс встретиться с Иосифом. Даже в середине 90-х это было рискованно для человека с успешной карьерой в облисполкоме. Поездка, как водилось, с дополнительной туристической программой была строго расписана и контролировалась обязательным кагэбэшником и стукачами. С Иосифом нужно было встретиться тайком, придумать для этого отговорку и способ улизнуть.
Для встречи Лиля выбрала время запланированного посещения дорогого ресторана «Распутин» на Брайтон-бич и договорилась о встрече с Иосифом по телефону. Сопровождающим группу сказала, что нездорова, в ресторан не пойдет и останется в номере. После того как вся группа отбыла, Иосиф приехал за ней в отель на машине и повез домой.