25 марта: «Наши потери за 24 марта — двое раненых. Потери противника по неполным данным: убито шестеро, раненых двое, пленных двадцать девять».
25 марта политбюро приняло решение:
«а) Предложить Заккрайкому ликвидировать в Аджаристане контрреволюционное восстание всеми доступными мерами.
б) Обязать Орахелашвили (первый секретарь Закавказского краевого комитета партии. — Авт.) ежедневно информировать Москву о ходе дела и предпринимаемых мерах.
в) Предложить ЦК Азербайджана воздержаться от проведения декрета о снятии чадры.
г) Признать абсолютно недопустимыми какие бы то ни было меры насилия и административного нажима в отношении борьбы с религиозными предрассудками масс».
В ходе военной операции два десятка человек были убиты, более двухсот крестьян перешли в соседнюю Турцию, остальные разбежались. Причем все тщательно скрывалось. Даже главе правительства Алексею Ивановичу Рыкову о восстании в Аджаристане стало известно с большим опозданием.
На объединенном пленуме ЦК и ЦКК в апреле 1929 года Рыков говорил с возмущением:
— Ни я, ни другие члены политбюро, кроме товарищей Ворошилова и Сталина, не были об этом уведомлены. Откуда-то многие узнали о факте восстания в Аджарии и стали обращаться ко мне с вопросами о том, правда ли, что председатель Совнаркома и председатель ЦИКа Аджарии попали в руки восставших. Я им отвечал: «Вы с ума сошли, это ложь!»
Когда выяснилось, что Рыкову просто ничего не сообщали, он потребовал от ОГПУ справку о том, почему от него скрыли факт аджаристанского восстания.
Заместитель председателя ОГПУ Генрих Григорьевич Ягода немедля написал короткую записку:
«Председателю СНК СССР тов. Рыкову
Сообщение об аджарских волнениях было мной послано по парт-линии в Секретариат ЦК ВКП(б) и Наркомвоену тт. Ворошилову и Уншлихту. Несвоевременная посылка указанного сообщения вам является оплошностью с моей стороны».
Ягода действовал не по собственной инициативе. Он знал, как Сталин относится к главе правительства.
Генсек рассматривал Алексея Рыкова, разумного человека и умелого администратора, как своего соперника. Понимал, что Рыков, русский, крестьянский сын, выигрышно смотрится на фоне говорящего с сильным акцентом грузина. Хотя первоначально они ладили. Хрущев вспоминал, как на XV партийном съезде в декабре 1927 года делегация металлистов Сталинграда передала в президиум съезда стальную метлу.
Председательствовал на заседании Рыков. Он взял метлу и сказал:
— Я передаю эту метлу товарищу Сталину, пусть он выметает ею наших врагов.
Алексей Иванович широко улыбался. Зал смеялся и аплодировал.
Рыков призывал к разумной экономической политике. Он был противником ограбления крестьян, проходившего под лозунгом сплошной коллективизации и раскулачивания. В неприятии сталинской политики в деревне Рыков выступал вместе с двумя другими членами политбюро — главным редактором «Правды» и руководителем исполкома Коминтерна Николаем Ивановичем Бухариным и лидером профсоюзов Михаилом Павловичем Томским.
Сталин пытался приуменьшить значение народных выступлений. Выступая на пленуме, он пренебрежительно говорил:
— Группа товарища Бухарина пытается теперь использовать в своих фракционных целях такую ничтожную мелочь, как так называемое восстание в Аджаристане. В самом деле, что представляет собою так называемое восстание в Аджаристане в сравнении с такими восстаниями, как Кронштадтское восстание, восстание в Грузии четыре года назад или восстание в Якутии года два назад? Я думаю, что в сравнении с этими восстаниями так называемое восстание в Аджаристане не представляет даже капли в море...
О чем говорил Сталин?
В августе 1924 года был крестьянский мятеж в Западной Грузии, Гурии и Мингрелии, — это была вспышка возмущения, порожденная закрытием церквей и диктаторским поведением советской власти на территории республики. Восстание подавили с помощью армии.
В июне 1928 года вспыхнуло восстание в Кабарде — как ответ на хлебозаготовки, которые привели к исчезновению хлеба в магазинах, и антирелигиозную кампанию, сопровождавшуюся закрытием мечетей. Люди не верили власти и боялись ее. Когда в аулах стали создавать ясли для малышей, распространились панические слухи, что детей отберут и отправят в Китай в качестве «компенсации за убитых в 1919 году в Малой Кабарде китайцев»...
Мятеж начался в селении Кизбурун Баксанского округа, где от жителей потребовали сдать дополнительно четыре тысячи пудов хлеба. Восстали самые бедные крестьяне, считавшиеся опорой советской власти.