Как специально в этот день разыгралась настоящая буря. Море яростно хлестало скалу, будто возлюбленные ссорились. Грохот от топота титанов прокатывался по черному небу, раскалывающемуся на куски от золотых молний, брошенных меткой рукой Зевса. Ветер трепал дырявый кусок ткани, наброшенный на плечи Аполлинариса на манер плаща, обнажая изуродованное тело, прикрытое лишь остатками некогда дорогой тоги.
– Как я до такого докатился, оЗевс?! – перекрикивая шум бури, вопил Аполлинарис. – Ты дал мне шанс, но я поверил этому демону и потерял дорогу к истине… Что мне делать?! Как же я ненавижу тебя, Фай! Проклинаю тебя и твой род!
Каждое его слово резало меня без ножа, заставляя страдать всем естеством. Как же я хотела помочь ему, просто не подобрать слов! Но я не могла. Мы умели дарить, а исправлять человеческие ошибки нам было не под силу.
– Посмотри, во что ты меня превратила! Я калека! Урод! Никто не верит мне, хоть я и есть – истина! Я ИСТИНА!
– Глупый ты человек, - шептала я, смотря в зеркало. – Не может живое существо быть истиной, почему же ты этого не понимаешь? Ты уже превзошел своего учителя, Аполлинарис. Превзошел по глупости, упертости и узколобости. Ты виноват, что не продумал свое желание и пошел не по тому пути. Жаль, что ты так и не узнаешь, что если бы остался с учителем, то превзошел бы его, действительно став тем, кто несет истину. Но ты был слишком гордым, чтобы это признать и принять, понять, в конце концов. Твое желание исполнилось, теперь выбор за тобой…
Между тем, не слышащий меня мужчина, продолжал сыпать проклятиями и сотрясать воздух пустыми словами. Буря набирала обороты, все чаще бросая соленые брызги в лицо Аполлинарису. Но он, казалось, этого не замечал, увлеченный собственной болью, обидой, злобой.
– Ненавижу тебя, Фай! Ты предала меня! Не исполнила желание и вывернула все так, как сделал бы настоящий демон! Будь ты проклята, слышишь?!
– Слышу, Аполлинарис, слышу, - печально подтвердила я. – Кажется, что я уже давно проклята, раз обязана наблюдать за твоим падением, за тем, как с каждым твоим словом, с каждым проклятьем, произнесенным в мой адрес, гаснет твоя Искра. Если бы ты знал, как это больно, то никогда бы не произнес этих слов…
Небо, словно не выдержав накала страстей, разлилось потоком воды. Аполлинарис слишком поздно заметил, что стоит на огромном скользком камне, промокший до нитки. Решив, что достаточно мне сказал, он развернулся, чтобы покинуть любимое место, которое теперь будет у него ассоциироваться только с моим "предательством", он поскользнулся. Мужчина отчаянно пытался удержать равновесие, но у него ничего не вышло. Ноги разъехались в разные стороны, до хруста приложившись коленом о камень, Аполлинарис громко закричал. Больше не в силах удерживаться на мокром камне, мужчина начал скатываться вниз, к бушующему морю. В последней попытке удержаться, он царапал камень, срывая ногти и заливая все вокруг кровью, которая тут же смывалась обильным дождем. Силы покинули мужчину и он, сдавшись, исчез в морской пучине, напоследок прокричав:
– Будь ты проклята!
Смерть Искры я почувствовала сразу, несмотря на то, что на момент гибели Аполлинариса она практически погасла. Тело разорвалось от ставшей в последнее время привычной боли, даром, что я соткана из дыма, и зеркало распалось в моих руках. Всегда, когда Искра погибала не своей смертью (да еще если она при этом сама себя долгое время гасила) меня выкидывало из реальности в странное место. Хотелось верить, что оно существует в этом мире, но, скорее всего, это не так. Не удивлюсь, если это место создали сами энэнра, чтобы проще было переживать гибель Искр, когда это стало слишком частым явлением.
Итак, я оказалась в глубоком темном лесу, куда точно никогда не забредал человек. По земле стелился густой туман, а деревья макушками подпирали ночное небо. Иногда я встречала здесь своих собратьев, и мы даже разговаривали, но в последнее время я появлялась тут одна.