В городах на самых оживленных перекрестках не так уж редко можно увидеть матерей, отцов, а иногда даже и бабушек, торопливо бегущих с детьми прямо перед носом фыркающих машин. Кто же может поручиться, что ребенок, приняв такое поведение за норму, не кинется наперерез потоку разогнавшихся машин? Ведь он не будет чувствовать никакого страха перед ними!
Знакомя детей с правилами уличного движения, мы стремились, во-первых, и сами их не нарушать, а во-вторых, дать им возможность самим сообразить, когда и где надо перейти улицу, по какой стороне шоссе идти или ехать на велосипеде, где лучше обойти стоящую машину и т. д. Вначале кто-нибудь из старших был рядом и всегда мог прийти на помощь в трудный момент; позже малыш шел самостоятельно — старший только издали наблюдал за ним; а четырех-, пятилетний мог по знакомой дороге в случае необходимости отправиться и один.
Во время общих прогулок и путешествий мы нередко «перекладываем ответственность» за безопасность всех на кого-нибудь из младших, хвалим того, кто первый заметил приближение сзади автомашины, сигнал поворота на встречной машине или указание светофора. Когда идем на речку купаться целой компанией, кого-то из малышей берем «в проводники» и подчиняемся его командам: куда идти, где и когда можно переходить улицу, а когда нельзя. Наша девятнадцатилетняя дочь до сих пор помнит, как в 4 года она вела папу из молочной кухни. Путь был больше 2 километров, с поворотами и переходами через шоссе и железную дорогу, а папа все сворачивал «не туда, куда надо», и она была очень горда тем, что привела его домой.
Вот это предоставление детям самостоятельности в решениях и поступках стало вторым главным условием предотвращения многих неприятностей, особенно во время игр и занятий детей на спортивных снарядах. Безопасность здесь в основном зависит от того, насколько сам ребенок чувствует, что ему можно, а что еще нельзя. Этому мы и старались научить детей.
Начиналось с простого: ни мы, взрослые, ни старшие дети никогда не поднимали маленького ребенка на руки и не держали его за ручку, когда шли с ним рядом, а давали ему свои пальцы, чтобы он сам за них держался. Так исключается растяжение связок, но идет их успешная тренировка и укрепление. По этой же причине мы не поднимали ребенка к высоким кольцам, качелям или турнику, а опускали снаряды так, чтобы он сам мог взяться за них. И не раскачивали ребенка, повисшего на кольцах или резиновых «лианах», так как невозможно определить, насколько крепко он держится. Он раскачивался сам — в меру своего желания и умения. Ну, конечно, мы радовались успехам, хвалили за достижения, но не провоцировали упражнения, превышающие возможности ребенка.
Остановимся еще на двух важных условиях, обеспечивающих безопасность детей в спортивной комнате. Во-первых, это высокая надежность всех спортивных сооружений и приспособлений, на которых занимаются дети. Когда появлялся новый спортснаряд или ребята как-то изменяли установку старого, взрослый или старший обязательно проверяли снаряд на прочность (выдерживает ли взрослого?).
А во-вторых, это умение маленьких спортсменов не мешать, а помогать друг другу. Даже совсем маленьких, едва начинающих ходить, мы обязательно учили не мешать занимающемуся на спортснаряде: не стоять близко, не перебегать линию качания, не смешить, не дразнить, не пугать. Отец обучал и маму, и старших детей правилам страховки во время опасных упражнений и пониманию того, когда эта страховка необходима, а когда бесполезна и даже вредна.
Маме сначала, как и каждой женщине, очень хотелось «обложить ребенка подушками» и не то чтобы упасть, а даже и споткнуться ему не дать. Но папа, к счастью, отстоял свой способ обращения с детьми. Ходьбе, например, он обучал всех детей без ходунков, вожжей и другой «техники безопасности», справедливо рассудив так: «И падать тоже надо уметь». Он ставил раскладушку или каркас от нее, протягивал через комнату канат, подвешивал кольца и турник на досягаемой высоте (80 сантиметров от пола), чтобы ребенок мог находить опору и становиться на ножки, а шлепнувшись, снова подниматься. Так малыш учился падать раньше, чем ходить, и доводил это умение до совершенства, что потом часто выручало его в трудных ситуациях. Одновременно крепли и руки, которые уже к году становились такими сильными и ловкими, что в случае «приземления» не только не позволяли коснуться пола носом или лбом, но могли по пути мгновенно схватиться за что-то подходящее, например за борт коляски или кроватки, и держаться до тех пор, пока кто-нибудь не прибежит на громкий зов о помощи.
Подведем итоги. Возможностей получить травму у наших детей было куда больше, чем у других. Следить же за ними не спуская глаз мы просто не имели возможности, даже если бы и захотели. Не будь наших «профилактических прививок», не вылезать бы нам из больниц. А у нас за двадцать с лишним лет ни у одного из семерых не было ни переломов, ни вывихов, ни сотрясений мозга, ни сильных ожогов или опасных ушибов. Даже сбитого носа мы у них не видели, а мелкие травмы редко требовали вмешательства врача.