Габо. Здесь есть уточнение, что вор видит Ану «между дверными косяками»[6]. Сценаристу нужно аккуратнее выбирать выражения. Косяки – это своего рода рама, в которую устанавливается дверь. Ана целует вора не там, она целует его «в дверях». Притолока – вверху, порог – внизу, проем – это пространство, а из косяков состоит конструкция, в которую врезана дверь. Итак, мы знаем только, что она стоит в дверях. Но мы не знаем, сколько ей лет, блондинка она или брюнетка, белая или черная, милашка или злюка. А еще мы не знаем, во что она одета. Техническая ошибка сценариста. Кастинг-директор сойдет с ума, а художник по костюмам не поймет, что от него требуется.
Рейнальдо. В сценарии следует уточнить, что мысль о снотворном приходит ей в голову, когда она открывает аптечку. А еще лучше – когда закрывает. Цепочка действий может быть следующей: она идет в ванную, открывает аптечку, а когда собирается закрыть, колеблется, раскрывает шире и… берет снотворное.
Габо. Я настаиваю, что перепутанные бокалы – это ерунда, но, видимо, с этим уже ничего не поделать.
Маркос. А если бокалы поменяет вор? Ана заметит и, когда будет вынуждена выпить, симулирует истерику и разобьет бокал.
Глория. Если она так сделает, то он, скорее всего, отдаст свой. Тогда ей придется налить еще один – и вернуться в ванную за снотворным.
Виктория. Если он на самом деле профессионал, то в такой ситуации скажет: «Предпочитаю пить из твоего бокала».
Габо. А что, если она подсыплет снотворное не в бокал, а в бутылку? Рассчитывая, что он уснет, а она нет? Или, по крайней мере, что он уснет первым. А на деле происходит наоборот, и засыпает она. Так более произвольно, но и более творчески.
Сокорро. Или она найдет оправдание, чтобы не пить…
Габо. Словом, понятно, что есть варианты. Главное, чтобы, включая элементы в сценарий, мы чувствовали, что они свежие, не надуманные… Следует дать еще один слой; как художник кладет один слой краски и понимает, что для достижения нужного тона хорошо бы положить и второй. Если бы у нее была привычка принимать снотворное и оно ей помогало, она бы ни за что не притронулась к вину…
Сокорро. А что, если бы она поняла, что он любит выпить? Вор мог бы выдуть свой бокал в один миг, а она бы просто смочила губы…
Рейнальдо. Лучше уж пусть сознательно меняет бокалы.
Габо. Я понял! Не спрашивайте как. Вор встает и, поскольку бутылки нет, берет бокал. Забудем о снотворном. Мы не знаем, где оно. Ана принесла уже наполненные бокалы и поставила на стол. Снотворное – в одном из них, мы не знаем в каком…
Сокорро. Она может выйти с подносом, а он ей навстречу: «Разрешите». И берет поднос. Она не может отказать ему, и так все запутывается. Или, по крайней мере, она не уверена, в каком из бокалов снотворное. И мы тоже не знаем, пока один из них не рухнет на пол.
Габо. Вот что важно: зритель не знает, где «хороший» бокал. Вор делает глоток. Она тоже, но очень осторожно. Вроде бы все в порядке, она делает еще глоток. Наконец оба опустошают бокалы. Снотворное еще не подействовало. Зритель знает, что один из них вот-вот уснет. Но герои активно беседуют. Неужели ошибка сценариста? Почему никто из них даже не зевает? Да, этот вариант лучший. Самый творческий. Кстати, эти слова – «творчество», «творческий» – мы будем слышать на семинаре довольно часто. Прибережем их для решений, которые будут не просто техническими. К технике относятся разные средства – где расположена камера, какой актер входит раньше, какой позже; они помогают наилучшим образом сказать то, что мы хотим. Но фундаментальные идеи, которые двигают сюжет, принадлежат области творчества.
Эпизод второй
В поисках границ
Габо. Посмотрим, поможет ли нам опыт «Субботнего вора» сделать наш первый эпизод. У кого есть хорошая история? Или скажу иначе: кому не страшно? Не волнуйтесь, потому что больше всего здесь страшно мне. И раз уж никто не хочет растопить лед, то начну я. История проста. В лифт входит парень и еще несколько человек. Лифт поднимается, останавливается на этаже, люди выходят. Внутри остаются только парень и девушка. Внезапно лифт дергается и застревает между этажами. Девушка перепугана. Парень пытается ее успокоить: «Не волнуйся, все будет хорошо. Смотри, у меня клаустрофобия, но я научился владеть собой». Он нажимает на аварийную кнопку. Как нам известно, звонка обычно не слышно, но сейчас мы его слышим, и парень говорит: «Отлично, они уже знают, что мы застряли». В здании началось какое-то движение. «Наверное, поднимаются на другом лифте», – замечает молодой человек. «Там наверху машинное отделение. Сейчас они нас вытащат лебедкой». Внезапно раздается голос сверху: «Вы там?» – «Да, нас двое». – «Не волнуйтесь, скоро вас освободим». Парень поворачивается к девушке и улыбается: «Видишь?» Из шахты слышен стук и скрежет. Снова голос: «Не волнуйтесь. Сейчас мы вызовем механиков. А если нет, то пожарных. Скоро вернемся». Но время идет. Опять раздается голос: «Извините, мы не нашли механиков. Придется подождать до завтра. Мы вынуждены отказаться от пожарных, потому что они здесь все раскурочат. Без паники, ладно?» Парень кричит: «Здесь становится холоднее», а сверху отвечают: «Видишь вентиляционную решетку на потолке? Открути ее ключом…» Парень так и делает, достает металлическую пластину… В потолке дыра. «Подождите, сейчас мы вам кое-что спустим». И на веревке им спускают одеяла, корзину с водой и бутербродами: все необходимое для ночевки в лифте. Конечно, между парнем и девушкой устанавливаются другие отношения, более близкие. На следующее утро их будит голос: «Только что прибыл техник. Готовьтесь к выходу». Но ничего не происходит. Затемнение, проходит много времени. Девушка беременна. Кажется, оба комфортно обжились в лифте, но требования повысились: «Что с магнитофоном? Почему до сих пор нет музыки?» – «Да, друг, – отвечают сверху. – Сейчас спустим». И действительно, вскоре к ним попадает магнитофон. Снова склейка. Родился ребенок, но женщина снова беременна. В одном углу лежит матрац, в другом расположилась мини-кухня. На стенках висят картины и горшки с цветами. Прямо маленький рай. Парень заканчивает читать книгу. «Отправьте второй том!» – кричит он. Корзина поднимается и несколько мгновений спустя вновь опускается. Наконец в шахте снова слышится шум, голоса, – становится ясно, что это пожарные. Им удается сдвинуть лифт, и тот останавливается на другом этаже. Пожарные открывают дверь и видят… маленький рай. Пара отказывается уходить. «Туда? – говорят. – Где столько мусора, шума, где грабят среди бела дня?» Они закрывают дверь изнутри. «И не вздумайте возвращаться!» Все, конец. Остается только описать весь процесс. Иногда мне кажется, что из этого можно сделать полный метр.
6
Поскольку в семинаре принимали участие сценаристы из разных стран Латинской Америки, периодически возникают лексические трудности, связанные с особенностями конкретных вариантов испанского языка.