Даша сама не заметила, как песня закончилась. Она сидела в кровати, прижимая ладони к груди. По щекам текли слезы.
— Ну вот, — расстроено проговорил Иббрис. — Что ж это я? Хотел спеть колыбельную… А теперь ты вместо того, чтобы спать, плачешь.
Джинн отложил лиру в сторону, протянул руку и осторожно стер с Дашиной щеки слезу. Но слезы продолжали катиться из ее глаз.
— Ну, хватит… Что ты так… — растерянно пробормотал джинн, беря ее лицо в свои ладони и заглядывая ей в глаза. — Ты даже слов-то не разобрала. Почему так горько плачешь?
Даша покачала головой, опуская глаза и накрыв его руку на своей щеке рукой. Он действительно считает, что если слов не разобрать, то нельзя понять, о чем музыка?
— Ты и правда красиво поешь, — проговорила она, улыбаясь сквозь слезы. — Это так тяжело сидеть все время взаперти, не зная, когда тебя выпустят и насколько?
— Не так уж и тяжело. Чем дурнее попадается повелитель, тем сильнее я люблю свою бутылку, — усмехнулся он. — Ну так что там у нас со сном?
— А что это ты меня все время спать отправляешь? — возмутилась Даша.
— От тебя слишком много шума, — вздохнул Иббрис, искоса поглядывая на нее.
— От меня? — изумилась Даша. — Кажется, что с тех пор как мы познакомились, я даже рта не раскрыла.
— Это только так кажется, — со знанием дела заявил джинн.
— А знаешь что… — глаза Даши вспыхнули от новой идеи, пришедшей ей в голову.
— Что еще? — настороженно отозвался Иббрис. — Я уже начинаю бояться, когда ты так говоришь.
— Ай, ладно. Завтра… — махнула рукой Даша, падая обратно на подушку и натягивая одеяло до подбородка, но продолжая внимательно разглядывать мужчину, сидящего на краю ее кровати на расстоянии вытянутой руки. Разве она могла подумать еще несколько часов назад, когда встретила его у городской елки, что все так обернется? Но с другой стороны… Что ни делается, все к лучшему?
— А ты мог бы… — начала она осторожно и посмотрела ему в глаза. Джинн ответил ей задумчивым взглядом. — Провести со мной ночь. Ну… — она неопределенно взмахнула в воздухе рукой, не зная как тактично объяснить свою мысль. Но Иббрис, кажется, прекрасно понял, о чем она.
— Это будет твое второе желание? — спросил он серьезно.
— Да… То есть нет, — поспешно исправилась она. — Ну то есть… я подумала, что ты мог бы без приказа, а по своему желанию… То есть, если бы захотел и… У меня мужчины не было уже три года, — она тяжело вздохнула, окончательно запутавшись.
Джинн улыбнулся и вытянулся рядом с ней поверх одеяла так, что его лицо оказалось напротив ее лица совсем близко.
— Я бы захотел, — проговорил он, глядя ей в глаза своими удивительными прозрачно-голубыми глазами. — У меня женщины не было около двухсот лет.
Даша молча сглотнула, чувствуя, как от его слов сердце колотится в груди, а по телу пробегает дрожь.
— А что ты любишь в постели с мужчиной? — Иббрис продолжал внимательно смотреть ей в глаза. — Чего бы тебе хотелось от этой ночи?
— Ну… — растерялась Даша от поворота разговора на такие откровенные темы. — Я не люблю проявлять инициативу. Люблю, когда мужчина темпераментный, и сам знает, чего он хочет.
— Хорошо, — кивнул джинн. — Любишь ли ты долгие предварительные ласки?
От его вопросов Даша почувствовала, как все тело бросило в жар и щеки предательски начали гореть. Сердце выбивало чечетку, а дыхание срывалось, несмотря на то, что она пыталась удержать его.
— Да, люблю, — тихо ответила она, смущенно опустив глаза и слегка прикусив нижнюю губу.
— Ты любишь поцелуи с языком или одними губами? — он тоже понизил голос, приблизив свое лицо к самому ее лицу так, что она ощущала его дыхание на своих губах.
— Сначала одними губами, а потом глубже, с языком, — прошептала она, задыхаясь от желания испытать на себе то, о чем они говорили.
— Какие точки на твоем теле самые чувствительные? — продолжал расспрашивать ее джинн тихим чувственным голосом, от которого по телу бежали мурашки.
— Ну… как у всех, — сгорая от стыда и желания, пробормотала Даша, боясь поднять глаза и наткнуться на его внимательный взгляд.
— Покажи на своем теле, если тебе трудно сказать, — предложил он мягко.
Даша робко коснулась рукой своего уха, провела ладонью по шее, опуская ее к груди. Дальше мешало одеяло и махровый халат.
Иббрис, приподнялся, вытаскивая из-под себя одеяло и отбрасывая его с ее тела на противоположную сторону постели.