История Абулфейз-хана

Один из его «сирот», подбежав, ухватил благословенные ноги хана, потащил к себе и свалил с ног тот свободный кипарис, ту стройную пальму. Упомянутый Кучик-Хайван, вскочив на ноги, сел на беззлобную грудь того сидящего на почетном месте [государя], плода от древа благородного происхождения. Ты сказал бы [при виде сего], что земля и время восстонали и вскричали [от горести]. Вопль поднялся из среды закрытых стыдом целомудрия [обитательниц гарема]. Хан-мученик же бился под руками и ногами Кучик-Хайвана и проливал потоки кровавых слез горести из облака очей. Свое несчастное положение он выражал такими словами —

Стихи:

«Увы! Я — несчастный, плачущий, [всеми] покинутый,
Схваченный врагами /26 б/ спереди и сзади,
Упал на землю беспомощности;
Небо же растворило [передо мною] двери насилия, и
Сердце полно боли от крика и плача,
Тело изранено мечом злодея;
Голова подобна пузырю моря, наполненному кровью,
А шлем — цвета красного тюльпана;
[И нет никого вокруг]: ни задушевного друга, ни помощника,
Ни родственника, ни везира, ни личного секретаря!
Верность далека от сердец друзей,
А жестокость [в виде] злобного меча — в руке гордого [злодея].
Судьба решила убить меня,
Нарушив верность, союз и клятву.
Мое сердце переполнено болью от [этого] места плача,
А тело мое изранено и измучено мечом печали.
Дом и семья [мои] преданы на поток и разграбление,
Мои же друзья в плену, в одиночестве. /27 а/
Увы! Я сложил свой багаж в юности
И не вкусил [ни одного] плода от пальмы жизни!»
Когда государь подобным образом стенал, а интимного друга
Не было подле него, он зарыдал и заголосил.
С сердцем полным боли, с желтым лицом, бедный
Упал на землю без [поддержки] друга от горести, [нанесенной ему] злобою.
Судьба никогда подобного не запомнит
И древнее небо с самого своего возникновения (букв. основания) не видело [похожего на это]!

Короче говоря, Кучик-Хайван, воспользовавшись случаем захвата обиженного [судьбою] шаха и стяжавшего божью милость государя, вонзил в затылок этого сейида-мученика кинжал злобы, так что залил его алою кровью всю землю. Подлинно [все] мы принадлежим Аллаху и к нему возвратимся[64]. Небо в знак траура [по убитому хану] облеклось в темно-синие одежды, юная невеста, молодая Луна, исцарапала ногтями [свое] лицо, а Меркурий, обмакнув перо в чернила горести, создал элегию, /27 б/ оплакивающую покойного. Зухра разбила канун веселья[65], а роза разорвала [свой] воротничок; тюльпан положил тавро на [свое] сердце, а нарцисс стал без света[66]; Луна накинула на шею черный войлок[67]; соловей же от разлуки с розою лица сел на кучу праха; вселенная пришла в смятенье; глаза [у всех] наполнились кровью, а сердца стали израненными, так что я сказал бы —

Стихи:

«Вдруг при движении небесной колесницы его настигла судьба:
Птица государства сбежала, подобно краске, с лица сего государя.
Ему отрезали голову, как сняли нагар со свечи, и он получил вечную жизнь,
Став в конце концов мучеником, подобным розе, рассеченной на множество частей.
Его царский венец, погрузившись в кровь, окрасился в цвет тюльпана,
[А он сам] среди /28 а/ земли и крови трепетал, как зарезанный.
В том обиталище ужасов поднялось смятение:
Всякий, гордившийся своим положением, бежал куда попало.
Небо в трауре по нем от зари окрасилось кровью.
Невеста молодого месяца, [царапая от горя] свое лицо, сломала ноготь.
Взошло Солнце превратностей судьбы, покрытое мятежом,
И народ, подобно атомам, кружился в бурлении и воплях.
Одна группа людей била в барабан радости, [крича]: «Вот это наше время!»
А другие пили пригоршнями горести из кровавого потока.
То тело, которое [обычно] покоилось на царственном ложе,
[Теперь] положили на рогожу, [чтобы] потом накрыть землею.
Когда [мир] увидел обнаженного государя, упавшего на землю,
[То] от блаженного ангела-вестника достиг до ушей /