Происшествие это было такого рода. Когда кровожадный и наглый враг предал смерти Ходжим Бирды ишик-ака-баши чунака, руки его родственников стали развязаны в отношении его крови и ночью большая группа их совсем покинула [неприятельский лагерь], а в среду 21-го числа благословенного месяца рамазана [враги] оказались разбитыми (букв. разоренными). Действительно, чунаки в этом походе проявили безграничную преданность [престолу][312]. /159 б/
Пишущий эти строки, на основании правил науки о звездах, пришел к заключению, что в этот самый день планета Марс перемещается в знак Тельца, так что последний является ответственным за Марса. И потому звезда злых людей ослабла [в своем влиянии] и обнаружилась сила разъединения в сборище злых. Некоторые из [моих] друзей и близких объяснили это [другим]. Это определение, дошедшее до высочайшего слуха и везиров, по аналогии подтвердилось [еще] три раза.
Короче говоря, когда в тот счастливый день враги рассеялись, так что ожерелье их банды развязалось, то каждый из них направился в свою сторону. Было время около намаз-и дигара (т. е. между полуднем и закатом Солнца). Правительственные войска, узнав об этом, сели на коней и бросились преследовать неприятеля. Все имущество населения, которое захватили мианкальские грабители и не могли с собой увезти, [бухарцы] не допустили, чтобы эти мародеры и [вражеские] войска его уничтожили, /160 а/ [поэтому] все это попало в руки кунгратов и туркмен.
Ночью в четверг упомянутого месяца [рамазана] известие об этой победе доставил в город Бухару к блистательному [ханскому] порогу Авез Идачи наймам. И хвала Аллаху! Та ночь была ночью, [когда]
А ранним утром весь город был в волнении, так как весть о бегстве врагов дошла до ушей всей знати и простонародья. Народ толпами повалил на Регистан и все поздравляли друг друга с таким счастьем, дарованным его величеству, а когда рассвело, то от радости люди обнимали друг друга. Когда искусный наездник — Солнце счастья — уселся на своем благоденствующем троне и узкоглазые [мигающие] звезды обратились в бегство, /160 б/ а с месяца упала шапка, герои войны стали стаскивать с коней неприятельское [разбитое] войско [и брать пленных]... Они привезли накиба Раджаб-султана с сыном; когда привели их перед очи его величества, последний хотел было сделать их наместниками виселицы [большого] минарета[313], но народ не допустил, чтобы они [оба] туда отправились. Схватив палки, народ во дворе высокого дворца потащил их и стал избивать, [пока не убил]. Около четрехсот грабителей было захвачено и убито. Говорят, что из вражеского войска погибло около десяти тысяч человек. Один отряд грабителей, отправившись в набег на Каракуль, тоже бежал [оттуда] и, попав в пустыню Ходжа Аубан[314], погиб там от жажды. Нияз хаджи, бывший [главным] виновником мятежа и смуты, — ты сказал бы, что он послушался голоса дьявола, — в ту ночь /161 а/ достиг Ваганзи, упал с лошади и сломал себе хребет. В тот же день несколько человек нашли его с переломленной спиной и заявили об этом проезжавшему Алла Шукур туксаба мангыту. [По его распоряжению], положив на шею этого пройдохи хаджи два древесных сука[315], доставили [его в Бухару]. На седьмые сутки его в высоком арке посадили в тюрьму, а затем предали смерти.
312
Вся эта фраза, хотя и отчетливо читается, но очень невразумительна. Выходит, как будто чунаки были на стороне бухарцев, а значительная их часть — на стороне мианкальцев, и когда Ходжим Бирды был убит мианкальцами, то его сородичи покинули своих союзников и перешли к бухарцам; но может быть автор имел в виду и другое.
313
Бухарская идиома — хаким-и дор-и манор кардан, т. е. «сбросить с высокого минарета», подобна другой идиоме — хакимро бадор-и риримон бурдан — «зарезать на площади перед воротами арка», где поблизости был базар различных веревочных изделий.
314
Мазар и местность Ходжа Аубан (просторечии Ходжа Абан) лежит на запад от Вабкенда, километрах в 26 — 30 от него, известна находками предметов большой древности.
315
Хорошо известное на Востоке, в Иране и в Средней Азии приспособление для пленных, чтобы они не могли бежать. Оно называлось по-бухарски ду-ш охайи мах-буси. Наглядное изображение его на превосходном рисунке мастера гератской школы Ибрагима — в труде Е. Blochet, Musulman Painting XIIth — XVIIth Century, London, 1929, pl. CXIX.