Следует отметить, что на юге Франции, который унаследовал античную городскую структуру, города играли меньшую роль, чем на севере. Главной отличительной чертой французских городов было их подчинение королевской власти, которая в обмен предоставляла все больше и больше льгот городам и привилегий — горожанам. Начиная с Филиппа IV Красивого, монархи стали созывать представителей городов со всего королевства на специальные ассамблеи, наделив их своего рода правом представлять перед лицом дворян и духовенства «третий вид деятельности», т. е. деятельность во имя экономического процветания.
КАПЕТИНГИ ПРОТИВ ПЛАНТАГЕНЕТОВ (XII–XIII ВЕКА)
Рассматривая события постфактум, мы могли бы назвать «первой» Столетней войной конфликт, в котором друг другу противостояли, с одной стороны, Капетинги (начиная со времени правления Людовика VII в середине XII в. и до Филиппа II Августа и Людовика VIII), а с другой — Плантагенеты (Генрих II Плантагенет и его наследники — Ричард Львиное Сердце и Иоанн Безземельный). Но между этим конфликтом и собственно Столетней войной, которая началась в 1328 г. и закончилась в 1453 г., имеется существенная разница. В первом конфликте Капетингам противостояли французские принцы из Анжуйской династии, имевшие во Франции свои владения и проводившие там большую часть своего времени; и хотя анжуйцы также правили Англией, они рассматривали ее лишь как некую внешнюю территорию, приобретенную веком ранее их предком, герцогом Нормандии. Тогда как во время собственно Столетней войны для Эдуарда III Английского, хотя он француз, как и Филипп VI Валуа, основным местопребыванием является управляемое им государство, оно четко отделено от Франции, и таким образом война между двумя монархами принимает характер столкновения двух наций.
Во времена первых Капетингов Французское королевство делилось на дюжину крупных княжеств, где власть принадлежала князю, чаще всего носившему титул герцога или графа. Каждое из этих княжеств — Бургундия, Фландрия, Шампань и т. д. — дробилось на множество графств, владельцы которых могли передать свой бан кастелянам, чья власть скоро начинает угрожать уже полномочиям их сюзерена. В лице Людовика VI Толстого Капетинги растворяют силу кастелянов в своих владениях, формируя гомогенный королевский домен: каким бы маленьким он ни был, король стал хозяином каждого его уголка. Так они подчиняют себе владения аристократических родов де Куси и де Монлери. Но, когда в лице Людовика VII Молодого Капетинги выходят за пределы домена, они сталкиваются с сильными княжествами, где власть короля только номинальна и держится исключительно на его помазании и на поддержке Церкви.
Взойдя на трон в шестнадцать лет, в 1137 г., Людовик VII располагал территорией, которую называли Франция и границы которой простирались лишь от Вермандуа до Бурбоннэ. Женившись на Алиеноре (Элеоноре) Аквитанской, он становится также герцогом Аквитании и прибавляет к своим землям владения супруги, растянувшиеся от Пюи до Байонны. Но брак этот был несчастлив, потому что король, страстно влюбленный и ревнивый, по словам Элеоноры, был «скорее монахом, нежели королем». Насколько он был сговорчив, неотесан и набожен, настолько же она была образованна и кокетлива, не отличалась набожностью и любила проводить время в обществе трубадуров. Вместе с Людовиком VII Элеонора отправилась в крестовый поход, однако во время этого похода у нее сложились более чем тесные отношения с ее дядей, Раймоном Аквитанским, князем Антиохийским.
Король не мог допустить того, чтобы к горечи бесславного возвращения из неудачного крестового похода добавилось еще и унизительное бесчестье: Церковь одобрила развод супругов под предлогом, что они состояли в слишком близком родстве.
Для французской короны этот развод стал настоящей катастрофой, так как Элеонора, которой в ту пору было двадцать семь лет, сразу же вышла замуж за девятнадцатилетнего Генриха Плантагенета, сангвиника с бычьей шеей, такого же чувственного, как и она сама; в это время Генрих носил титул графа Анжуйского и, будучи герцогом Нормандии, готовился стать королем Англии. В нарушение феодальных обычаев, Генрих не явился просить согласия на брак у французского короля, своего сюзерена, а благодаря заключенному браку стал самым могущественным из государей Запада. Это означало войну.