Олинский узнает, что на следующий день евреи подожгут лавки мелких торговцев на Апраксином и Щукином рынках. Истории до сих пор неизвестны виновники этих поджогов. А Вагнер знает ответ. Для чего же нужен поджог? Евреи объясняют Олинскому, что важно разорить русских торговцев, а на их место выдвинуть "наших торгашей". И наш герой в который раз прозревает: "Что это? Это какой-то заговор евреев против русских. Что же они сделают этим единением? Выдвинут их торгашескую нацию?! Задавят нашу торговлю, и без того некрепкую, понизят силу наших капиталов… Да провалитесь вы, – негодовал он, – все с вашей свободой и единением! Это не единение, а борьба, которой вы просто хотите задавить христианские нации, нации, полные любви к Великому Сыну человеческому и всем людям… даже к вам, "пархатым обрезанцам" (320). Попутно герой узнает, что прекрасная Геся – это новая Юдифь еврейского народа, ибо на нее пал жребий своим телом служить Израилю. "Тайны" масонства и еврейства наполняют содержание многих страниц романа. Вот рассуждения одного из героев о декабристах: мечта декабристов – мечта об олигархии, о гегемонии дворянства. Теперешние реформаторы, ненавидя дворянство, мечтают об олигархии интеллигенции. Следует сравнить этот пассаж, например с текстом "Протокола" номер 1, где буквально говорится следующее: "На развалинах природной и родовой аристократии мы поставили аристократию нашей интеллигенции". Логично предположить, что создатели "Протоколов" хорошо проштудировали "трактаты" своих предшественников.
Изложение тайных планов продолжается: "Теперь в целом мире поднимаются и назревают два великих вопроса: с одной стороны… подземный змей – это пятое рабочее сословие, а с другой, еврейство… Мы опять приходим к старому… Если мы еще не в положении древнегреческих илотов или египетских рабов, то мы будем ими, непременно будем… Мы будем работать на Израиль… в отместку за то, что он работал на египтян… история ревниво оберегает свой всемирный круг возмездия… Око за око! Зуб за зуб!.. Владыки ассирийские и вавилонские! Это Гоги и Магоги! Кто победит: рабочие или евреи! Это только близорукие не видят… – Вы забываете буржуазию… – Да, это и есть еврейство! Жидовство! Одни и те же стремления: задавить, поглотить, нажиться!!!" (364).
По поручению "вождя и учителя" Бергенблата Олинскому передают, что его масонский кружок может соединить восточные кружки с западными. На недоуменный вопрос – существуют ли вообще в Западной Европе аналогичные кружки – он получает ответ: да, есть, правильно организованные, только еврейские, по 12 коленам Израиля (384). Как видно, Олинский считал эти кружки прозелитическими организациями: "В то время я еще не знал, что существует секта "жидовствующих", что она… свирепствует у нас на юге" (384).
Принятие же христианства евреями не более чем притворство, как в этом сумел убедиться Олинский. Так, известный ему купец Моисей Иохи-мович Габер превращается в православного купца Хаврова Михея Якимовича, исправно ходящего в церковь к Николе Морскому и при этом заседающего в еврейском кагале. Волею автора Владимир Павлович вновь попадает на заседание всемирных заговорщиков, т.е. попросту ему удается подслушать разговоры на одном из заседаний мирового кагала, во главе которого стоит Бергенблат. Принимая отчет своего немецкого коллеги, тот разражается речью, из коей явствует, что почти все европейские правительства находятся в еврейских руках. Задолженность иностранных дворов еврейским банкирам достигла миллионов и биллионов. В списке должников на первом месте находится Австрия, на третьем – Россия. С утверждением "Юнсьон Израилит" в России следует, впрочем, повременить, но "будущее в наших руках… мы многое приберем к рукам и мало-помалу втянем в неоплатные долга… а там науськаем нашу благодетельную Францию на Славян, Англичан – на Турок. И Турок – опять на Славян. И поверьте, что в конце гешщефта мы втянем Россию в войну довольно крупную" (416). Что же касается внутренних дел, то план предусматривал переселение евреев в столицы: "Мы ползем медленно, но верно… Здешние биржи в наших руках… Надеюсь, что и пресса… скоро будет наша… Вы понимаете, что всего выгоднее можно действовать на семью… Там, в самом центре семейного очага, распространять и пропагандировать… Независимо от этого, мы хлопочем о выпуске газеты, даже двух газет, на еврейском языке и с еврейским направлением" (471). Что же касается пропаганды среди народа, то план прост; "Это рабочий скот, который мы надеемся победить при помощи водки и медленным, но систематическим разорением" (471). И вновь мы обнаруживаем сходство с "Протоколами", – там, где речь идет о возможности разложения общества при помощи пропаганды и спирта, поскольку отмена крепостного права предоставила евреям возможность захватить лесную торговлю, хлебную торговлю.