Гордиан погиб в бою с Капелианом, сторонником Максимина, "ибо не был сведущ в военном искусстве, так как его отвлекали от военного дела жизненные блага, которыми обычно наслаждается знать"
(Юлий Капитолин).
"Когда это стало известно в Риме, сенат, опасаясь природной, а теперь уже и неизбежной жестокости Максимина, избрал после смерти обоих Гордианов императором Максима, бывшего префекта Рима, который отличился, занимая много высоких должностей, человека родом не знатного, но прославившегося своими доблестными деяниями, и Клодия Бальбина, известного своим изнеженным нравом".
[Бальбин] "столь славен своим высоким происхождением, что является человеком, необходимым государству ввиду мягкости своего характера и безупречности своей жизни, которая с детских его лет вся прошла в занятиях науками и литературой".
"Воины были недовольны тем, что потеряли императора, которого выбрали сами, а имеют теперь таких императоров, которых избрал сенат. Нет возможности держать в узде воинов, если души их полны…ненависти. Все более и более стали они озлобляться против новых императоров и изо дня в день думать о том, кого бы им самим объявить императором".
Гордиан III, сын дочери Гордиана II, либо его сын, ставший императором в 12 лет…, "был жизнерадостным, красивым, обходительным человеком, всем он нравился, в жизни был приятен, отличался образованностью — словом, он обладал всеми данными, чтобы быть императором — кроме возраста" (Юлий Капитолин).
"Гордиан III однажды поднялся на трибуну и стал жаловаться военачальникам и легионерам в надежде добиться отнятия власти у Филиппа. Но он ничего не достиг этой своей жалобой, обвиняя Филиппа… Наконец, Гордиан III, видя, что его ставят ниже Филиппа, стал просить, чтобы…власть была разделена между ними на началах равенства, но не добился и этого. Потом он просил, чтобы его считали не августом, а только цезарем, но не получил и этого. Он даже просил, чтобы его назначили префектом у Филиппа, но и в этом ему было отказано. Последняя просьба Гордиана III заключалась в том, чтобы Филипп взял его к себе в военачальники и сохранил ему жизнь…Однако Филипп…отдал приказ увести юного императора и, не обращая внимания на его крики, снять с него все и убить"
(Юлий Капитолин).
"После того, как был взят в плен Валериан…, в то время, когда состояние государства стало шатким, когда Оденат захватил власть на Востоке, а Галлиен, узнав о гибели отца, радовался, — войска бродяжничали, роптали."
"Пил он всегда из золотых бокалов и не признавал стеклянных, говоря, что нет ничего более пошлого. Он всегда менял вина и никогда не пил на одном пире двух бокалов одного и того же вина".
"В то время как судьба свирепствовала — в разных частях государства моровая язва опустошала римский мир, Валериан был в плену, большая часть Галлии была захвачена, пошел войной Оденат, теснил Авреол. когда Эмилиан занял Египет, часть готов… захватив Фракию, опустошили Македонию, осадили Фессалонику, и нигде не было видно ни малейшего успокоения".
"Он часто шутил в то время, как со всех сторон терял власть над кругом земель" (Требеллий Поллион).
".к Римскому государству он относился чуть ли не
с презрением. Галлиен — чего нельзя отрицать — славился
как оратор, как поэт и отличался во всех искусствах.
Ему принадлежит тот эпиталамий [свадебная песнь], который
оказался лучшим среди произведений ста поэтов.
Когда он женил сыновей своих братьев. он, держа руки
новобрачных…, сказал так:
„Дети, не медлите вы! Растворитесь в любовной усладе, Слейтесь, воркуйте нежнее голубок, сомкните объятья Ваши теснее плюща, целуйтесь раковин крепче!" Но в императоре нужны одни качества, а от оратора или поэта требуются другие" (Требеллий Поллион).
"Чем только не был велик этот великий муж [Клавдий II]? Он любил родителей — что в этом удивительного? Но он любил и братьев — это уже может считаться достойным изумления. Он любил своих близких — в наши времена это можно приравнять к чуду; он никому не завидовал, преследовал дурных" (Требеллий Поллион).
"Точно так же германцы были вытеснены из Галлии, а легионы Тетрика. были разбиты вследствие предательства самого вождя".
"После такого столь удачного начала своего правления [Аврелиан] заложил в Риме великолепный храм Богу-Солнцу, украсив его богатыми дарами, а чтобы никогда больше не произошло того, что было при Галлиене, он окружил город новыми крепчайшими стенами более широкого охвата. Он безжалостно преследовал алчность ростовщиков и ограбление провинций вопреки традиции военачальников, из числа которых был сам. По этой причине он и погиб близ Кенофрурия из-за предательства слуги." (Аврелий Виктор).
"Наконец, сенат…после гибели Аврелиана избрал императором из числа консуляров Тацита, человека мягкого характера… Тацит умер в Тиане на двухсотый день своего правления, успев только жестоко казнить виновников убийства Аврелиана… Флориан же, брат Тацита, захватил власть без какого-либо решения сената или солдат".
"Продержавшись у власти один или два месяца, Флориан был убит своими же солдатами… После него они признали императором Проба. Он обладал большими знаниями военного дела и был прямо вторым Ганнибалом по умению закалять юношество и давать различные упражнения солдатам… их руками он засадил Галлию, Паннонию и холмы Мезии виноградниками…[и] они в конце концов убили его на исходе шестого года правления".
"После этого сила военщины снова возросла, и у сената было отобрано право избирать принцепсов… Кар, чувствуя свою силу как префект претория, облекся в одежду августа и сделал детей своих, Карина и Нумериана цезарями. Когда, рассеяв врагов, он… вступил в знаменитый город парфян Ктесифонт, он был там поражен молнией и сгорел".
"А Нумериан, подумав, что со смертью отца окончилась и война, повел свое войско обратно, но погиб от козней своего тестя, префекта претория Апра" (Аврелий Виктор).
"…Аврелиан послал Зенобии такое письмо: „Аврелиан, император Римского государства, отвоевавший Восток, Зенобии и всем тем, кто воюет сообща с ней. Вы должны были бы сами сделать то, чего я требую от вас теперь в моем письме. Я повелеваю вам сдаться и обещаю сохранить неприкосновенной вашу жизнь, причем ты, Зенобия, будешь жить вместе со своими близкими там, куда я помещу тебя согласно решению блистательного сената. Драгоценные камни, золото, серебро, шелк, коней, верблюдов вы должны передать в римское государственное казначейство. Пальмирцам будут оставлены их права".
"Зенобия, царица Востока, Аврелиану Августу: „Никто, кроме тебя, до сих пор не просил в письме того, чего требуешь ты. На войне все решает доблесть. Ты предлагаешь мне сдаться, как будто не знаешь, что царица Клеопатра предпочла умереть, но не жить в безразлично каком почете. Персы не отказываются прислать мне на помощь войска, и мы уже ждем их; за нас стоят сарацины, за нас — армяне… Если соберутся все вооруженные силы, которые мы ждем со всех сторон, тебе придется отказаться от той надменности, с какой ты повелеваешь мне теперь сдаться, как будто ты в полной мере победитель".
"Триумф Аврелиана был очень пышным. Ехало три царских колесницы; из них одна — колесница Одената, отделанная и разукрашенная серебром, золотом и драгоценными камнями…; третья — которую заказала для себя Зенобия, надеясь въехать на ней
в город Рим. И в этом она не ошиблась: вместе со своей колесницей вошла
она, побежденная, в Рим в чужом триумфе…; шли уцелевшие знатнейшие
люди города Пальмиры и египтяне — в наказание
за поднятое ими восстание. Шла и Зенобия в украшениях
из драгоценных камней и в золотых цепях,
которые поддерживали люди, шедшие рядом" (Флавий Вописк).
Пальмира — процветавший в древности город на караванном пути в Сирийской пустыне (ныне арабская деревня Тадмор). Пальмира ("Город пальм") — греческое и латинское наименование города. Адриан восстановил многие ее сооружения, а Септимий Север (193–211 гг.) дал ей статус римской колонии. В правление Одената и царицы Зенобии Пальмира стала столицей самостоятельного государства, включавшего Сирию, Малую Азию и Египет. Война Зенобии с Римом завершилась в 272 г. триумфом императора Аврелиана. В VII в. город был захвачен арабами и превращен
в мусульманскую крепость;
землетрясение
и разграбление превратили
его в развалины.
"Диокл [первое имя Диоклетиана] на первой же сходке солдат, обнажив меч и повернувшись к Солнцу, поклялся, что не знал о смерти Нумериана и что не стремился к власти и тут же зарубил стоявшего поблизости Апра [убийцу Нумериана]… Остальным дано было прощение, и почти все враги были оставлены на своих должностях. Это обстоятельство было, насколько люди помнят, новым и неожиданным, ибо в смуте ни у кого не было отнято ни имущества, ни славы"