(Аврелий Виктор).
Едва придя к власти, Диоклетиан принял неожиданное для правителя решение — разделить трон с избранным им соправителем. В 286 г. управление Западной частью империи было передано Максимиану, продвинувшемуся на высокие должности в армии сыну крестьянина из окрестностей Сирмия. Местом пребывания ему был назначен Медиолан (Милан), откуда удобнее было отражать набеги германцев. Сам Диоклетиан обосновался в Никомедии вблизи границы с Персией, с которой велись постоянные войны. Через шесть лет, в 293 г., после того, как Диоклетиан принял титул августа, удостоив им и Максимиана, он добавил еще двух соправителей: одним был бывший пастух Галерий, другим — Констанций I Хлор. Оба новых правителя-цезаря присоединились к августам: Констанций (с резиденцией в Трире) — к Максимиану, а Галерий (с резиденцией в Сирмии) — к Диоклетиану.
"Аврелий Максимиан, по прозвищу Геркулий, был нрава необузданного, пылал сластолюбием, был тугодум; происходил он из сельской местности в Паннонии. Еще и теперь [в IV в. ] недалеко от Сирмия возвышается холм, на вершине которого находится дворец, где родители его работали поденщиками"
(Аврелий Виктор).
"Геркулий не скрывал природной своей жестокости, был груб и на ужасном лице его отражалась свирепость" (Евтропий).
"Констанций был человек мягкий, учтивый, жил очень скромно, подданные радовались ему, будучи избавленными как от притворного благоразумия Диоклетиана, так и от кровожадного безрассудства Максимиана" (Евтропий).
"Галерий был хоть и грубоват, но попросту справедлив и заслуживал похвалы; его родители были сельские жители, и сам он прежде пас рогатый скот…; он родился на берегу Дуная в Дакии, там же и погребен"
(Аврелий Виктор).
"Он был высок ростом и чрезвычайно тучен. Наконец, голосом, жестами и всем своим видом он всех повергал в страх и ужас. Тесть [Диоклетиан] боялся его непомерно".
"Галерий после отречения Диоклетиана и Максимиана Геркулия делал, что хотел, и считал себя единственным повелителем всего мира, ведь он презирал другого августа, Констанция Хлора,…потому что тот был мягкосердечен и слаб здоровьем" (Лактанций).
"Даза, недавно извлеченный из стад и лесов, быстро ставший щитоносцем, потом сразу телохранителем, а вскоре военным трибуном и в конце концов цезарем, получил Восток, чтобы топтать его и терзать, потому что он не был знаком ни с военным делом, ни с управлением государством, теперь уже сделавшись пастырем не скота, а воинов"
(Лактанций).
"Даза, недавно извлеченный из стад и лесов, быстро ставший щитоносцем, потом сразу телохранителем, а вскоре военным трибуном и в конце концов цезарем, получил Восток, чтобы топтать его и терзать, потому что он не был знаком ни с военным делом, ни с управлением государством, теперь уже сделавшись пастырем не скота, а воинов" (Лактанций).
В 305 г. новыми августами были объявлены Галерий и Констанций I Хлор, цезарями — Флавий Север II и Максимин Даза, племянник Галерия (Вторая тетрархия). Однако уже в 307 г. в Римской империи оказалось пять августов одновременно: на Востоке — Галерий, на Западе — Флавий Север II, узурпатор Максенций, его отец Максимиан Геркулий, вернувшийся к власти, и сын Констанция — Константин.
"В Фессалониках окончил свою жизнь Лициний, достигнув почти шестидесяти лет от роду. Своей алчностью до денег он превзошел всех, не чуждался он излишеств и во властолюбии, был очень суров и раздражителен, враждебно относился к наукам, которые он по своему безмерному невежеству называл ядом и чумой для общества, особенно — ораторское искусство. Как человек, родившийся и воспитанный в деревне, он был полезен земледельцам и вообще сельским жителям, а стоя на страже военного дела, он строжайше придерживался старинной дисциплины"
(Аврелий Виктор).
"Войско Константина берется за оружие… Обе армии начинают сражение и бьются с одинаковой силой, никто не отступает. В городе возникает волнение и начинают порицать Максенция… Внезапно весь народ, находившийся в цирке, где Максенций давал игры в честь дня своего рождения, единодушно восклицает, что невозможно победить Константина. Максенций, приведенный этим в смятение, бросается к себе во дворец и, призвав нескольких сенаторов, приказывает заглянуть в Сивиллины книги, в которых обнаруживают предсказание, якобы в этот день погибнет враг римлян. Обнадеженный этим пророчеством, Максенций покидает дворец и появляется на поле боя. Мост за его спиной разрушается… Войском Максенция овладевает страх; сам он, обратившись в бегство, спешит к мосту, который разрушен, и, сдавленный толпой бегущих, низвергается в Тибр" (Лактанций).
"Появляется около этого времени Иисус, человек мудрый, если его можно назвать человеком. Он творил чудеса, учил тех, кто с радостью приемлет истину, и увлек за собой многих иудеев и многих из эллинов. Это был Христос. И после того, как Пилат по доносу старейшин нашего народа присудил его к распятию, те, которые вначале его полюбили, не перестали его чтить, ибо он им явился на третий день снова живым, согласно предсказаниям божественных пророков, предвестивших как это, так и многое другое относительно него, достойное удивления. Еще и поныне не прекратилась секта христиан, названных так по его имени" (Фрагмент из "Иудейских древностей" еврейского историка I в. Иосифа Флавия).
Христианские катакомбы (подземные гробницы) известны в окрестностях Рима, в Неаполе, на островах Сардиния и Сицилия, в Александрии, на Мальте, в Передней и Малой Азии, на Балканах. В Риме известно более 40 катакомб.
Протяженность галерей в римских катакомбах составляет от 100 до 150 км, возможно, даже превышает 500 км. В галереях и многочисленных соединенных с ними отдельных погребальных камерах насчитывается от 600 000 до 800 000 захоронений, вырубленных в пористом вулканическом туфе.
Стены катакомб покрыты тысячами фресковых изображений на сюжеты Ветхого и Нового Заветов. Самые ранние гробницы, судя по сохранившимся на них именам, располагались на территории частных кладбищ состоятельных римских семей. Самые древние — катакомбы Домициллы и Присциллы (II в.). Римские катакомбы не служили христианам убежищем в эпохи гонений, т. к. были известны римским властям, и не были местами богослужений. Семьи посещали могилы родственников в годовщину их смерти. Стремительнее катакомбы разрастались в IV в., после того как Константин Великий положил конец гонениям на христиан.
"Христиане не отличаются от других людей ни местом проживания, ни наречием, ни одеждой. Они не живут в особых городах, не пользуются особым языком, не ведут только им одним присущий образ жизни. Их учение — не плод беспокойного ума исследователей и они не разделяют, как некоторые, взглядов каких-либо философов. Они живут в городах греков или варваров, как кому положит судьба и, усвоив обычаи той или иной страны в том, что касается одежды, пищи и всего остального, связанного с повседневным существованием, показывают пример удивительной общественной жизни, имеющей по общему признанию много невероятного. Христиане живут на своей родине, но как чужой народ. Они исполняют все обязанности граждан и, при этом, испытывают тяготы как иностранцы. Чужая земля для них родина, а родина — чужая земля. Они женятся как и все прочие и рожают детей, но не подкидывают новорожденных. Имеют общую трапезу, но не ложе. Живут во плоти, но не по плоти. Их жизненный путь проходит по земле, но они — граждане неба. Подчиняясь установленным законам, они своим образом жизни превосходят их. Одним словом, христиане в мире суть то же, что душа в теле" (Из письма неизвестного христианина к язычнику по имени Диогнет. II в.).
"Пища эта у нас называется Евхаристией [благодарением], и никому другому не позволяется участвовать в ней, как только тому, кто верует в истину учения нашего и омылся омовением в оставление грехов и в возрождение, и живет так, как передал Христос… Пища эта, над которой совершено благодарение через молитву слова Его, и от которой через уподобление получает питание наша кровь и плоть, есть — как мы научены — плоть и кровь того воплотившегося Иисуса. Ибо апостолы в написанных ими сказаниях, которые называются Евангелиями, передали, что им было так заповедано. Иисус взял хлеб и благодарил и сказал: „Это делайте в Мое воспоминание, это есть Тело Мое". Подобным образом он взял чашу и благодарил и сказал: „Это есть кровь Моя"…
С того времени мы между собою всегда делаем воспоминание об этом… В так называемый день солнца… читаются, сколько позволяет время, сказания апостолов или писания пророков. Потом, когда чтец перестанет, предстоятель посредством слова делает наставление… Когда же окончим молитву, тогда… приносится хлеб, и вино, и вода… и бывает раздаяние каждому и приобщение Даров, над коими совершено благодарение, а к небывшим они посылаются через дьяконов… В день же солнца мы все вообще делаем собрание потому, что это есть первый день, в который Бог, изменивши мрак и вещество, сотворил мир, и Иисус Христос, Спаситель наш, в тот же день воскрес из мертвых" (Иустин. «Апология». II в.).