- На сколько я понимаю, решение было принято задолго до того, как Алина поселилась здесь, в коттедже, - перебила Лена мужа.
- Родители оплатили обучение. Они не поймут, если я не поеду, - пояснила Аля.
- Ты бывала раньше в Лондоне? - накладывая себе в тарелку овощи, поддержала беседу Мадам Кэтрин.
- Да, - кивнула Аля. - Я тогда в десятом классе училась.
- Значит ты имеешь представление, что тебя ожидает, - улыбнулась Лена.
- Давайте за Лондон выпьем, - предложил Виктор.
- Как тебе кольцо, - спросил Вацлав Алю, пока Виктор разливал шампанское.
- Я очень впечатлена, - искренне ответила Алина, разглядывая кольцо, и пожурила жениха. - Ты мог бы предупредить. Я бы выбрала другой наряд для ужина. Не опоздала бы на две минуты на ужин. Это такой сюрприз, и новое кольцо так похоже на моё прежнее кольцо.
- Хотел, чтобы это был сюрприз. Заметил, что ты с трепетом относилась к кольцу моей матери. Решил преподнести тебе похожее. Кольцо делали на заказ. Камни долго везли. Поэтому всё немного затянулось, - пояснил Вацлав.
- Мне оно очень нравится, - заверила Алина Вацлава.
- Ты оцени, девочка, какую мы тебе церемонию организовали. Со свечами, грозой, - улыбнулся Виктор и, обняв Лену, обратился к жене. - Дорогая, для тебя у меня тоже есть подарок. Мари, прошу.
Мари засуетилась и подала Виктору бархатный чёрный футляр. Виктор передал футляр своей супруге. Когда Лена открыла его, то все увидели рубиновое колье. В свете свечей рубины переливались и были похожи на капли крови. Лена выглядела ошарашенной. Викторвстал из-за стола, аккуратно извлёк колье из футляра, а потом спросил:
- Не возражаешь, любимая, если я полюбуюсь на тебя в обновке?
Лена благодарно улыбнулась мужу, кивнула, убрала волосы, чтобы Виктору было легче застегнуть колье.
- Очень красивое колье, - заметила Мадам Кэтрин, когда камни засверкали на шее Лены.
- Предлагаю выпить ещё шампанского. Теперь уже все дела завершены, волнующие вопросы заданы, - подвёл Вацлав итог официальной части ужина.
Когда по окончании ужина все переместились в гостинную, где собирались пить кофе, Аля подошла к Виктору, что-то изучающему в своём телефоне, но с готовностью оторвавшегося от своего занятия:
- Что такое?
- Виктор, ты же за колье и кольцом ездил, а не в налоговую? - спросила Аля.
- Я совместил, - признался Виктор. - Однако, уверяю, что только за колье для жены и кольцом для тебя я бы тоже метнулся куда угодно в любую погоду.
Алина улыбнулась. Мальдичи всегда были внимательны к своим дамам. Ужин явился этому подтверждением. Она кивнула Виктору, вернулась к камину и села на диван рядом с Вацлавом, который крепко обнял свою невесту за плечи.
Остаток вечера прошел расслабленно и непринужденно. Засыпая рядом с Вацлавом в маленькой комнатке под крышей котеджа Мальдичей, Алина снова словила себя на мысли, что рада быть частью этой необычной семьи.
Глава 4
Вместе, но порознь
Уезжала Алина из Ореховки с неохотой. Она привыкла к спокойной жизни в коттедже Мальдичей, ей нравилось вставать по утрам и помогать Мари на кухне, проводить вечера с Вацлавом, вышивать с Мадам Кэтрин, выслушивать саркастические замечания Виктора. Витольд уже не казался грозным, а ужины не вызывали тревоги и напряжения.
С тех пор, как на пальце Алины засверкало сапфировое кольцо, она как-то незаметно для себя расслабилась и действительно стала частью семьи Мальдичей. Даже настороженная Мари изменила своё отношение к Алине, после того, как Аля сняла ей головную боль. Виктор, узнав об этом, пошутил, что теперь семья сможет экономить на таблетках от головной боли.
День отъезда из Ореховки был очень тяжёлым для Алины. Когда все её вещи перенесли в багажник "Ниссана," а жители коттеджа тепло простились с ней, Вацлав, взяв Алю за руку, направился к машине. Они стояли возле "Ниссана" уже очень долго. Вацлав целовал её, шептал на ухо признания в любви. Алина вытирала слёзы.
- Девочка моя, не плачь, - просил в сотый раз Вацлав, сжимая её в объятиях. - Давай договоримся: ты будешь мне писать.
- Нет, я буду звонить, - всхлипнула Аля.
- Милая, я тебя знаю. Ты ведь не хочешь уезжать. Если будешь звонить, особенно с видеосвязью, ты начнёшь плакать, и что мы тогда будем делать?