За эту ночь Яна пережила несколько мучительных этапов. От отчаяния, к сожалению, до принятия и смирения. В какие-то моменты она жалела, что начала этот разговор, что призналась о том, что знает о Лене. Может быть, стоило потерпеть? Сделать вид, что не в курсе его предательства? Может быть, он нагулялся бы и вернулся домой, но тогда удалось бы сохранить семью, тогда дети не остались бы без отца. Может быть… только, как можно жить с тем, кто предал, растоптал все хорошее, что было когда-то? Как можно притворяться, что все хорошо, когда сердце разорвано в клочья, как можно ложиться с ним в одну постель, зная, что он совсем недавно покинул чужую кровать, чужое лоно… какая мерзость… Лучше не думать об этом, не представлять и даже не вспоминать о том, что Сергей был в ее жизни.
Лишь когда забрезжил рассвет, Яна смогла забыться тревожным сном. Уставшая психика девушки выдавала бредовые сновидения, проснувшись от которых сохранялась усталость и разбитость.
– Доброе утро, – сказала Яна своему отражению в зеркале.
Опухшие, красные от слез глаза, не придавали всему внешнему виду привлекательности. Вспомнилась ухоженная Леночка на высоченных каблуках и короткой, обтягивающей ее аппетитный зад, юбочке, ее длинные, струящиеся по спине волосы, пухлые губки в красной помаде и расстегнутую пуговку на белоснежной блузке, красиво облегающую пышный бюст. Яна распустила свои рыжие волосы, локоны веселыми спиральками рассыпались по плечам. В последнее время она всегда скалывала их на затылке заколками, чтобы не мешали, да и чтобы Маришка их не дергала. Девочка просто обожала запускать пальчики в мамину шевелюру. Глядя на длинные волосы, Яна даже удивилась, как быстро они у нее выросли.
Огненные локоны смотрелись особенно ярко на фоне светлой кожи, которая казалась фарфоровой, настолько гладкой и нежной она была. Отличная генетика досталась ей от мамы, у которой тоже кожа была в великолепном состоянии, не смотря на то, что она не прикладывала особых усилий для ее ухода. Большие, синие глаза с пушистыми, длинными ресницами позволяли своей хозяйке не увлекаться косметикой, немного туши на ресницы, блеска на чувственные губы и все. Правда Ермакова уже давно не применяла ни тушь, ни блеск. В этом ли причина измены мужа? Возможно. Возможно, если бы ей удалось вернуть форму, если бы она чаще применяла косметику, делала бы укладку волос, то Сергей не польстился бы на красоту другой женщины. Тряхнула головой, прогоняя навязчивые мысли. Нет никакого «возможно»! Не Леночка, так была бы какая-то другая красотка, да какая разница, с кем изменяет муж? Это только его решение, его выбор.
Отчего-то от этих мыслей стало неожиданно легче. Как-то все встало на свои места, будто лопнула натянутая пружина. Сначала больно, а потом внезапно наступает облегчение.
Яна уложила волосы, нанесла легкий макияж, вызвала такси и отправилась в отделение, в котором работал ее еще пока муж.
Оказавшись перед невзрачным зданием, девушка на миг растеряла всю свою решительность. А что, если ничего не получится? Что, если она напрасно пришла сюда и лишь в очередной раз выставит себя полной дурой, унизит сама себя снова. Чувство стыда затопило с головой. Внезапно захотелось спрятаться, оказаться от этого места как можно дальше и никогда больше не встречаться с майором Ермаковым. Она даже сделала шаг назад, но неожиданно врезалась в кого-то.
– Ой, простите, – пробормотала Яна, отступая и оборачиваясь.
– Привет! Ты что здесь делаешь?
Она встретилась взглядом с довольно привлекательным мужчиной лет тридцати, темно-русые волосы, озорные карие глаза и насмешливая улыбка. Друг и коллега Сергея – Денис Ковалев смотрел на Яну и радостно улыбался.
– Привет! – нашла в себе силы улыбнуться ему в ответ, разволновавшаяся Ермакова.
– Ты к Сереге приходила?
– Нет. То есть… да, – Яна всмотрелась в глаза мужчины, – Сергей больше не живет дома.
Довольно сложно было признаться в таком позоре постороннему человеку, но ведь Денис не посторонний, он друг Сергея! А значит, он точно был в курсе интрижки Ермакова.
– Я так и думала, – горестно произнесла девушка, морщась брезгливо, когда не нашла на лице Дениса ни удивления, ни сожаления, – ты все знал! И молчал… Покрывал его!
Очередное предательство. Удар в спину. Впрочем, чему удивляться? Он ведь друг Сергея, а не Яны. С чего бы он поступил иначе?