- Скоро отдохнем, - глухо говорил дед, постукивая палкой. – Сейчас мы яром идем? Через полверсты возле калины криница должна быть. Сядем, размочим сухари.
- Откуда вы знаете, диду, про криницу?
Кобзарь погладил мальчика по голове и посветлел улыбкой.
- Знаю, сынку. Был тут когда-то.
- Еще когда были зрячим?
- Нет, слепым уже. Слушай, кажется, что-то стучит. – Старик остановился. – А ну, взгляни на дорогу.
Петрик напряг зрение, вглядываясь вперед, потом назад. Сначала ничего не видел, но вдруг вдали сзади заклубилась пыль. Она быстро приближалась.
- Шляхта!
- Пошли помаленьку. Не впервые ведь встречаем. Давай только на обочину свернем.
Отряд человек из тридцати уже подъезжал к ним. Передний, в легком плаще и легкой кирасе, натянул поводья – гнедой конь со звездой на лбу взвился на дыбы, фыркнул пеной прямо в лицо старику. Петрик отшатнулся назад, выпустил дедову руку.
- Они, ваша моць. Те, которые проследовали Медвин, - норовя подъехать непослушным конем к начальнику отряда, крикнул всадник в лохматой, как у татар, шапке.
Начальник что-то сказал по-польски, и вдруг Петрик почувствовал, как колючая плеть обожгла его босые, потрескавшиеся ноги. Всадник в лохматой шапке бросил его в седло, и отряд, вытаптывая рожь, повернул назад в Медвин. Деда гнали пешком, привязав за шею веревкой к седлу. Их привели к порожнему летнему загону – видно, крестьяне, выгнав хозяина, разобрали скот по домам. Петрика и деда кинули в один из хлевов и заперли за ними дверь.
Петрик не понимал, сколько времени лежал он – пришел в себя от легкого прикосновения чьей-то руки.
- Дидусю, полезли в уголок, там сено.
- Ты не бойся, - тихо заговорил дед Сумный, когда они умостились на сене. – Будут спрашивать о чем-нибудь – говори, не знаю ничего. Деда вожу по базарам и все. Видал
161
нас кто-то, видно, этот что-то говорит по-нашему. Предательник.
Проходили часы. Кобзаря и его поводыря никто не тревожил. Время в ожидании тянулось невыносимо медленно. Незаметно для себя Петрик стал дремать. Его разбудили голоса снаружи. Кто-то ударил ногой в дверь, и в хлев вошли четверо. Среди них был и тот, кто в кирасе и другой в мохнатой шапке. Некоторое время они вглядывались в сумрак – уже стало темнеть. Вдруг, не говоря ни слова, начальник махнул рукой. Свистнула в воздухе нагайка, тихо вскрикнул дед Сумный. Нагайка охватила плечи кобзаря, дернула его к себе, повалила деда головой вперед.
- Говори, старая шкапа, куда идешь? – сказал тот, что был в лохматой шапке.
Петрик, который до этого времени с ужасом смотрел на шляхтичей, вскочил на ноги.
- Не бей, не дам! – он вцепился в руку жолнера, повис на ней.
Жолнер ударом кулака свалил Петрика на землю, толкнул ногой, схватил за воротник и поднял в воздух.
- Куда вы с дедом шли?
- Не знаю, куда-то на ярмарку.
- И он брешет! – Тот, что в лохматой шапке, подошел к Петрику и стал больно таскать его за волосы.- Скажешь правду? Как? Не знаешь ничего? Я подскажу.
Один из шляхтичей скрутил Петрику назад руки, другой связал их веревкой.
Хлопца кинули в угол, а сами стали допрашивать деда Сумного. Долго били старого кобзаря, но он молчал. Петрик не раз порывался подняться на ноги и тогда его сбивали ударом сапога. Несколько раз полоснули нагайкой. Наконец, начальник отряда отступил к двери.
- Не скажешь? Подожди, завтра заговоришь. Мы и так все знаем. – И к шляхтичам: - Бросьте его, нам нужно выведать, кто их привел.
Тот, который в мохнатой шапке, оглянулся от двери.
- Это было только так, немного, утром возьмемся за вас, как следует, взбучку зарядим такую, что сразу заговорите.
Дверь закрылась. Петрик подполз к деду.
- Дидусь, вам больно?
- Ничего, сынку, мне глаза вынимали, и то вытерпел. А ты молодец, и дальше так держись. Наши выручат.
- Я ничего не скажу… Только откуда наши о нас узнают?
- Узнают, кто-нибудь им передаст.
Петрик положил старику голову на колени и, устроившись поудобнее, попросил:
- Расскажи, дидуль, что-нибудь.
Дед стал рассказывать, как одного маленького мальчика отдали в неволю к злому татарину. Однажды, когда они ездили с послами, татарин потерял шапку с письмом султана. Мальчик не спал, он видел, как упала шапка. Проснулся, глядь – шапки нет. Давай бить мальчика. “Признавайся, куда шапка девалась?” Но тот молчал…