- Как убежали?
- Через палисад, ночью. Кто бы подумал? Если бы после поражения такое
произошло, было бы совсем неудивительно – испугались, а то ведь победа на нашей
188
стороне.
- Это еще не все, - прервал эконома Лепарт. – Источник сух. Они перекрыли его за Бабанкой. Теперь в городе нет ни капли воды. Это ничьих больше, кроме Гонтиных, рук дело. Что делать будем?
Младанович почувствовал, как по телу побежали мурашки, как похолодело в животе. Казалось, будто туда попала льдина.
- Не знаю, сейчас увидим, - бормотал он. – Надо Шафранского найти.
- Он возле Лысой горы.
Губернатор на минуту забежал в комнату жены, где сидели перепуганные женщины, вызвал жену и, пытаясь говорить по возможности спокойно, негромко сказал:
- Идите в костел. – И еще тише, сжимая женину руку: - на случай чего – не выходите оттуда совсем. В церкви никто не осмелится вас тронуть.
Недалеко от Лысой горы на чьем-то огороде работала кучка людей. Несколько человек копалось в яме, другие оттаскивали в сторону землю ведрами, затаптывая большую грядку прибитого дождями к земле лука. Навстречу Младановичу вышел перепачканный глиной Шафранский.
- Колодец копаем, - сказал он, - хоть и выбрали самое низкое место, а долго придется ковырять, вода тут далеко. Не случайно в городе ни одного колодца нет. Надо было кому-то на холмах город закладывать.
Младанович хотел сам осмотреть место, где начали копать колодец, но со стены послышались удары колокола.
- Наверное, враг снова готовится к приступу. Эй, бросай лопаты, все на стены! – крикнул Шафранский и первый выскочил на улицу.
VI
После второй неудачной попытки Зализняк приказал поставить в поле пушки и палить по крепости, чтобы сделать в стене пролом. Пороху было маловато, поэтому стреляли только из больших пушек. В ответ заговорили все пушки крепости. Над стенами клубился белый дым, казалось, будто там загорелись скирды сена.
Ядра целыми роями жужжали над головами гайдамацких пушкарей, ломали станки на пушках, калечили людей. Чтобы хоть немного защититься от убийственного огня, пушкари отвезли пушки немного назад, налево, за песчаный бугор.
В полдень посмотреть на стрельбу приехал Зализняк и Гонта.
- Не сделали пролом? – спросил Зализняк, опираясь на колесо поломанной пушки, задравшей свой толстый нос высоко вверх.
- Слабоваты у нас пушки. Тут бы единорогов несколько поставить, - отозвался усатый пушкарь.
Над головами просвистело ядро, подняло тучу пыли позади, неподалеку от Василя Весневского, который держал коней. Кони испуганно захрипели, потянув за собой хлопца.
- Отъезжай под осины! – крикнул Максим. Он прикрылся шапкой от солнца и
долго вглядывался в крепость.
189
То ли не нападают, то ли не долетают ядра? Так нет же. Было видно, как в одном месте со стены посыпалась щебенка, очевидно, ядро чиркнуло и отскочило в сторону. Еще выстрел. Это ядро, не долетев, упало в ров. А вот другое ударило около самого зубца башни.
Максиму вспомнилось, как стрелял он в Запорожье по кирпичному гуляй-городку, построенному их руками. Их, молодых пушкарей, обучал тогда сам главный обозный.
Зализняк, не оборачиваясь, поманил пальцем Гонту и обозного.
- Зря порох палим. Так можно и целый год стрелять. Пушку косо поставили и ядра отскакивают от стен. Пороху сколько осталось? – голос обозного заглушил пушечный выстрел, но Максим понял его ответ по качанию головы.
- Придется-таки через стену лезть.
- Я вот над чем голову ломаю, - сказал Гонта. – С южной стороны крепости есть
такое место, где нет стены. Правда, там нужно вверх вскарабкаться, и вал весьма высок, а все же если б попробовать подрубить там палисад? Давай проскочим туда.
Приказав обозному прекратить стрельбу, Зализняк и Гонта отправились к рощице, где ждал их Василь с лошадьми.
Рубить палисад было послано около пятисот гайдамаков. Столько же расположилось за яром на виду крепости, на расстоянии выстрела, готовые броситься им на помощь.
Весь путь, от ржаного поля, по которому валялись раскиданные копны, до крепости нужно было проделать под сильным обстрелом. Помня приказ сотника как можно быстрее добраться до палисада, гайдамаки бежали изо всех сил. Гора становилась все круче, и под конец им пришлось перейти на шаг, а потом и вовсе карабкаться по откосу на четвереньках. Люди обрывались, одни – скошенные пулями, другие – просто споткнувшись о камни или кочки, катились вниз, сбивая друг друга. На конце палисада одному из гайдамаков по имени Микола казалось, что он спрячется тут от лютого свиста пуль и избавится от неприятного чувства беспомощности. Выхватив из-за пояса топор, он с размаху вогнал его в дубовую колоду, которая несколько выдавалась вперед. И вдруг над головой зашумело, будто пролетала стая птиц, что-то тяжело и глухо ударилось позади. Задержав топор в поднятой руке, Микола на мгновение огляделся. По склону, сбивая людей, катился огромный пень.