- Я уже один полмиски выел, невмоготу больше, - промолвил Жила и отодвинул от себя ложку.
- Какой там полмиски! Ешь! И вы тоже. А я в лагерь наведаюсь. Голова что-то болит, верно, накурился лишку.
VIII
Максим вышел из хаты, прошел к конюшне. Оседлал Орлика, вывел за ворота, сел в седло и пустил коня по лесной дороге. Не помнил, долго ли ехал так. Низко согнувшись в седле, Зализняк не почувствовал, как Орлик сошел на самый край дороги, как стегают по лицу ветки. В голове сновали обрывки воспоминаний, не задерживаясь долго, исчезали, расплывались, как марево: на их месте появлялись другие, иногда совсем посторонние и причудливые. Даже лица Оксаны, такого родного и близкого, он не мог ясно представить. Видел ее глаза в час прощания, полные слез, полные любви и тоски.
Погруженный в свои думы, Максим даже не заметил, как кончился, отступил назад лес, и перед ним, залитое лунным светом, раскинулось поле. Тишина стояла в поле, торжественная, загадочная. Глухо стучали по дороге копыта. Крикнул дважды перепел и смолк. У самого уса прожужжал жук и упал коню на шею. Орлик недовольно фыркнул, завертел головой. И снова мерный стук копыт, нависшее над землей звездное небо. Орлик остановился на перекрестке. Максим легонько толкнул его каблуком. Конь пошел прямо, по некошеному лугу. Через некоторое время остановился. Максим долго сидел
неподвижно. Потом медленно слез на землю. И вдруг содрогнулся, словно от холода, упал
193
в густую траву и, закрыв лицо руками, глухо зарыдал. Орлик немного постоял над ним, потом легонько коснулся губами Максимовой шеи, но тот не ответил. Орлик встряхнул головой и отошел прочь, пощипывая траву.
… Максим удивленно озирался вокруг. Незнакомый луг, какой-то кустарник. Над кустарником уже высоко поднималось солнце. Повернул голову в другую сторону – в долине пасся Орлик. Зализняк припомнил все. Вытер лицо росой, поднялся и пошел к коню, который призывно заржал на его приближение. Закинув Орлику намокший в росе повод, пошел искать копанку – она была невдалеке, между двумя кустами ивняка. Около копанки на бугорке грелась под солнцем небольшая змея. Заметив Максима, она быстро соскользнула с бугорка, пошелестела в траву. Легким свистом Зализняк подозвал Орлика. Копанка была глубокой, и лошадь не могла дотянуться до воды. Максим стал на колени, разгреб руками старые листья, зачерпнул воды шапкой, поднес Орлику. Напоил его,
подправил подпруги и вскочил в седло. Вскоре доехал до села и остановился возле корчмы.
Несмотря на ранний час, в корчме уже сидело четыре человека. Трое из них были из надворной охраны – хорунжий и двое казаков, четвертый – взлохмаченный парубок в заплатанных домотканых штанах и серой потертой свите.
Зализняк кинул на прилавок несколько серебряных монет и кинул шинкарю.
- Кварту горилки и кислого чего-нибудь. Квас есть?
- Нет, есть капустный рассол.
- Неси рассол.
Максим тяжело опустился на скамью. Казаки и парубок продолжали прерванную приходом Зализняка игру. Хорунжий скручивал в кольцо кожаный ремень и клал его на стол. Парубок брал шило, тыкал перед собой, пытаясь попасть в середину кольца. Но хорунжий каждый раз успевал дернуть за другой конец ремешка, и шило оказывалось сбоку. Казаки громко хохотали.
- Довольно, пан хорунжий, - просил хлопец.
- У нас, хлопче, так не водится. Взялся играть – играй.
- Я же не брался. И денег уже нет. Ей-богу! Мне шинкарю нечем за ночлег заплатить.
- Врет. Поищите, хлопцы.
Казаки схватили парнишку за руки, один пощипал карманы.
- И вправду нет. Два шелинга осталось.
- Еже раз сыграем. Целься!
- Чем я заплачу?..
Вошел шинкарь и поставил перед Максимом рассол. Цедил горилку, а сам не сводил с Максима глаз.
- Как называется ваше село? – обратился Зализняк к надворникам.
Хорунжий и казаки переглянулись.
- Забыл, как свое село называется?
- Громы, - негромко сказал паренек.
- А дорога на Греков лес далеко отсюда?
- Нет, вот сразу же за корчмой. Лес из-за хаты видно.
194
- Ой, что это? – вдруг испуганно вскрикнул шинкарь, когда Максим снова повернулся к нему. – Зализняк! – Он отступил за бочку и попятился к прилавку. Хотел проскочить в дверь, но Максим быстро выпрямился и стегнул его нагайкой вдоль спины.