- Садись, вон ложка на полке.
- Не хочу, я ел.
Бурка снова подставил к себе казанок, вытерев усы, зачерпнул гущу со дна. На голове у Бурки торчал маленький невзрачный оселедец, а усы были большие, пышные, и потому казалось, будто они не настоящие, а вот-вот должны отпасть.
Есаул накрошил в тузлук сухарей и помешал ложкой. Ждал, когда атаман начнет разговор. Он еще чувствовал обиду на Зализняка, и не столько на Зализняка, сколько на гайдамаков. Прогнав Шелеста, товариство должно было его избрать атаманом. Однако к Максиму есаул проникся уважением с первого же дня, и становиться ему на пути и в
83
мыслях не имел. Поразмыслив, он даже был несколько рад, что так сложилось, так как чувствовал, что вряд ли мог бы справиться со столькими людьми, тем паче теперь, когда
дело так сильно разгорается и кто знает, чем все это может кончиться. Лично он не боялся ничего, но быть в ответе за стольких людей все-таки страшно.
- Я думаю, сегодня двинуться в Медведовку, - примостился на обрубке колоды Зализняк.
- Сегодня? Не рано?
Максим покачал головой.
- Ты не так понял меня. Я и сам знаю – рано. Будем ждать до Троицы, как на раде условились. От того у нас большая польза будет. Монастырь - Троицкий, на храм много людей съедется. Да и Нечипор от запорожцев из Медведовки еще не вернулся. Я хочу поехать к чигиринскому коменданту Квасневскому. Он сейчас в Медведовке. Из того, что я о нем слышал, не похож он на шляхтича. Может, с ним о чем-нибудь сговоримся. Войско в Медведовке не тревожит меня, не численно оно. Да и комендант медведовский слабоумный человек.
Бурка молчал. Он размышлял, как бы лучше ответить. “Посоветует не ехать, а вдруг удастся, скажет “недалеко смотришь”, а ехать – тоже сомнительное дело”, - подумал он и промолвил вслух:
- Как знаешь. Я тоже одно дело надумал: на Троицу молебен отслужим, с панами, меня они выслушают, а нет – так и пригрозить можно.
Максим поразмыслил и одобрил предложение есаула.
- Верно это, и слабодушным силу придаст. А вокруг добрая молва пойдет, соберет к нам людей. – Зализняк наклонился, положил руку на колени. – Тех, которые сейчас еще не вписаны в третий курень, впиши в четвертый.
- Такого же нет.
- Пусть будет. Это пока. Видишь, я сам еще не знаю, какого нам порядка держаться. По-моему – курени плохо. Это не Сечь. Тут села, поля, - устремив взгляд в пол, Максим наморщил лоб. – Отряды создать нужно, как у татар. Но об этом потом. – Он поднялся, оглядел землянку и словно только теперь заметил, как в ней грязно. – Грязь у тебя, хоть лопатой выгребай. И все на вас, атаманов, глядя, такое же позаводили. Я сказал, хлопцы уже чистят повсюду. Мне, наверное, к тебе переселиться придется, если не станешь возражать. А то там тесно. Приеду – начну чистить.
Бурка покраснел, потер рукою переносицу.
- Добре, уберу. Сам мусора не люблю, это при Шелесте завели.
Максим вышел из землянки. Теплый весенний вечер, напоенный запахом молодых листьев и первых цветов. Мимо землянки и с кувшином березового сока в руке прошел незнакомый гайдамак. Увидев атамана, он почтительно кивнул головою и взялся руками за шапку. Зализняк сморщился. Хотел вернуть гайдамака, пристыдить, но тот был уже далеко и не захотелось кричать на весь яр. “Видно, что недавно челядником при дворе где-то был. После сам поймет”.
До вечера было далеко, и Максим раздумывал, чем заняться теперь. Долго стоял неподвижно. Обрывал и мял в руке вербовые котики, следил глазами, как парит над лесом сокол-бориветер. На душе было тревожно, как и в первые дни. Но тогда он думал, что это
84
от непривычки, пройдет немного времени – привыкнет, успокоится. Однако спокойствие не приходило.
XIII
Избранный вместо И. Шелеста повстанцы избрали полковником Максима Зализняка. Он и возглавил освободительный поход на Умань. Надо сказать, что время для того было удачное. Как раз в феврале 1768-го года часть польской шляхты, недовольной российским вмешательством в польские дела и политикой короля Станислава Понятовского, созвала в городе Баре конференцию, которая огласила “Божью войну” королю, России и православию. Польское правительство, не имея возможности собственными силами победить конфедератов, обратилось за помощью к России. На территорию Правобережной Украины вошел корпус царских войск под командованием генерала