Однако надо было что-то решать. Максим вздохнул и, взяв со стола кисет и кресало, спрятал в карман.
- Диду, а бабуся и Оля, наверное, на Тясмине спрятались? – сказал Петрик, поводырь кобзаря.
Кобзарь отрицательно покачал головой.
- Скорее, у кого-нибудь из соседей.
- Ступайте, хлопцы, и позовите Бурку да куренных атаманов всех, - приказал Зализняк гайдамакам. – Будем наступать.
Этот первый бой окрылил всех. Все сложилось как нельзя лучше. В полночь Зализняк привел три сотни гайдамаков в Медведовку. Еще в монастыре посоветовавшись с сотниками, решили брать крепость не с берега, а с воды, откуда меньше всего ждала шляхта. Гайдамаки собрали все челны, какие только были у берега, а одна сотня, захватив с собой приготовленные веревки и длинны палки с крюками на концах, поплыла камышом к крепости.
Штурм начался перед рассветом, когда густой туман окутал речку. Нападение было до того неожиданным, что стража, увидев на стенах гайдамаков, бросилась бежать, не сделав ни единого выстрела. Часовые опомнились только позже, когда гайдамаки перелезли уже через стену.
Зализняк с двумя сотнями стоял неподалеку от ворот, откуда было слышно стрельбу, потом наступила тишина. Уже думали, что сотню сбросили в воду. Максим хотел, было, приказать бить дубовой колодой дверь крепости, как вдруг прозвучал десяток разрозненных выстрелов и дверь раскрылась. В усадьбе пылало какое-то строение, в хлевах ревела потревоженная скотина. В предутренней мгле можно было разглядеть, как вспыхивали огоньки выстрелов в окнах замка, рычали, словно звери, пушки, выплевывая в раскрасневшиеся лица гайдамаков картечь. Но уже то тут, то там содрогались гулкие коридоры от радостных восклицаний атакующих, слепо бились под высоким сводом летучие мыши, напуганные сабельным звоном. Максим, не останавливаясь, побежал вверх по ступенькам. Еще кто-то вначале высек огонь и зажег воткнутую в нишу плошку. Максим взял в левую руку плошку и нес ее, держа высоко над головой.
Они вбежали в одну залу, потом в другую, перебежали через какую-то комнату – везде было пусто. Гайдамаки, рассыпавшись по другим комнатам, тоже не нашли никого.
91
Тогда Зализняк по ступенькам бросился вниз. Бой уже утихал, в замках, в коридорах с плошками, а то и просто намоченными в смоле пылающими тряпками, вздетыми на сабли, сновали повстанцы. Возле небольшой комнаты столпились гайдамаки.
- Что тут такое? – спросил Максим, осветив плошкой чье-то лицо.
- Шляхтичи сюда попрятались, - щурясь от света, ответил гайдамак, - все, которые
успели.
Зализняк протиснулся в комнату. В ней, наполовину от двери, виднелось что-то похожее на погреб, туда вели ступеньки. Возле ступенек, подогнув под себя ногу, будто продолжая бежать, лежал один из медведовских шляхтичей, пан Браворской.
- Что же за ним не бросились? – всматриваясь в темень, спросил Зализняк.
- Пытались было, но двое сразу сорвались в какую-то яму, вот и ждали света.
Максим наклонил плошку и спустился в отверстие. Из него ударило запахом плесени, застоявшегося воздуха. Саженях в двадцати впереди себя он увидел колодец. Дорожка вела в обход слева. Проходя по ней, Максим посветил и заглянул вниз – по спине от страха побежал холодок. Дна не было видно.
“Куда же ведет этот ход? “– попытался догадаться Зализняк. Только под землей разобрать было трудно. Миновал еще два колодца. Вокруг одного был обход, через другой лежали широкие мостки. Проверив ногой крепость досок, Максим направился дальше. Через полсотни саженей ход раздваивался. Максим не задумываясь, повернул направо. Завернув за угол, стало как будто несколько светлее и вдруг произошло нечто неожиданное. Впереди, где именно, он не мог разобрать, раздался страшный крик, похожий на завывание. Утроенный эхом подземелья, он разбивался на несколько звуков. Гайдамаки, которые шли за Максимом, толкая друг друга, кинулись назад. Зализняк поднял плошку, она стукнула о потолок, выскользнули из рук, затрещала под ногами. В это мгновение что-то метнулось Зализняку под ноги, больно укусило ниже колена. Над головой Максима чуб стоял дыбом. Максим молниеносно нагнулся над плошкой, почувствовал второй укус, схватил и сжал руками какое-то животное. Оно дико заворчало, рванулось всем телом, но Зализняк еще крепче сжал руки. Послышался тихий визг, похожий на стон. Только теперь Максим разобрал, что это было небольшая собачонка. Она тихо скулила, словно прося прощения за то, что сделала. Держа собачонку левой рукой, Максим поднял плошку, которая задымив, вспыхнула ярким племенем, и пошел вперед. В нескольких шагах был еще один поворот, сбоку пробивался бледный, утренний свет. Теперь ход, очевидно, был проложен под склоном яра, какое-то дерево пробило корнями размытый дождями слой земли, а она немного осыпалась, образовав небольшой лаз. Через него пробивался пучок лучей, который падал на железные поросшие мхом двери. В углу под дверью было гнездо, и в нем пищали трое крошечных, еще слепых щенят. Собачонка лизнула руку, словно прося отпустить ее. Максим отпустил ее и улыбнулся.