- Да.
- Почему?
- Сам теперь не знаю.
- И не знаете, почему возвратились на борт? Правда, не сразу. Вас видели, когда вы прятались за вагонеткой, стоявшей в пятидесяти метрах от "Океана".
Девушка посмотрела на комиссара, потом на жениха, потом снова на комиссара. Она уже растерялась.
- Да...
- Капитан прошел по доскам и ступил на набережную. В этот момент на него и напали. Юноша по-прежнему молчал.
- Да отвечайте же, черт побери!
- Да, да, Пьер, отвечай! Комиссар хочет тебя спасти. Я не понимаю. Я... -Глаза ее наполнились слезами.
- Да.
- Что да?
- Я был там.
- Значит, вы видели?
- Плохо. Там была куча бочонков, вагонетки. Я видел, как боролись двое мужчин. Потом один убежал, и чье-то тело упало в воду.
- Как выглядел бежавший?
- Не знаю.
- Он был в морской форме?
- Нет.
- Выходит, вы знаете, как он был одет?
- Когда он пробегал мимо газового фонаря, я заметил только, что на нем были желтые ботинки...
- Что вы делали потом?
- Подался на борт.
- Зачем? И почему вы не бросились на помощь капитану? Знали, что он уже мертв?
Тяжелое молчание. Мадемуазель Леоннек не сдержала волнения:
- Ну говори же, Пьер, говори! Умоляю тебя!
Шаги в коридоре. Надзиратель пришел сообщить, что Ле Кленша ждет следователь.
Невеста хотела поцеловать его. Он заколебался, потом безучастно обнял ее, казалось, думая о своем. И поцеловал не в губы, а в светлые завитки волос на висках.
- Пьер!..
- Не надо было приходить,- сказал он, нахмурив лоб, и усталым шагом последовал за надзирателем.
Мегрэ и Мари Леоннек молча пошли к выходу. И только очутившись на улице, она тяжело вздохнула:
- Ничего не понимаю. Я...- и тут же, подняв голову, добавила: - И все же он невиновен, я в этом уверена. Мы не понимаем, потому что никогда не были в подобных обстоятельствах. Вот уже три дня как он в тюрьме. Все его осуждают. А он такой застенчивый.
Мегрэ растрогал пыл, какой она старалась вложить в свои слова, хотя совсем уже пала духом.
- Вы все-таки что-нибудь сделаете, не правда ли?
- При условии, что вы вернетесь домой в Кемпер.
- Нет! Только не это! Ну, разрешите... Позвольте мне..
- Ладно, бегите на пляж, устраивайтесь возле моей жены и попытайтесь чем-нибудь заняться. У госпожи Мегрэ, конечно, найдется для вас вышивание.
- Что вы собираетесь делать? Вы полагаете, указание на желтые ботинки...
Мари Леоннек была так взволнована, что прохожие, думая, что они ссорятся, оборачивались и прислушивались к их разговору.
- Повторяю, я сделаю все, что в моей власти. Смотрите, эта улица ведет прямо к гостинице "Взморье". Передайте моей жене, что я, может быть, вернусь завтракать довольно поздно.
И, круто повернувшись, комиссар направился к набережным. Теперь он уже не хмурился. Он почти улыбался.
Мегрэ боялся, что в камере он станет свидетелем бурной сцены с пылкими протестами, слезами, поцелуями. Но все протекало иначе, гораздо проще и в то же время гораздо более трагично, более значимо. Радист ему понравился своей сдержанностью и сосредоточенностью.
Возле какой-то лавки он встретил Малыша Луи с парой резиновых сапог в руках.
- Куда идешь?
- Да вот, продаю. Не хотите ли купить? Самые лучшие, какие только делают в Канаде. Попробуйте-ка найти такие во Франции. Двести франков.
Однако Малыш Луи был слегка испуган и ждал только, когда ему разрешат продолжать путь.
- Тебе не приходило в голову, что капитан Фаллю был чокнутый?
- Знаете, в трюме многого не видишь.
- Но ведь идут всякие разговоры. Что ты на этот счет думаешь?
- Конечно, там происходили странные вещи.
- Какие?
- Вообще... Ничего... Это трудно объяснить. Особенно когда уже сойдешь на берег.
Он по-прежнему держал в руке сапоги, и хозяин лавки для моряков, который его заметил, уже ожидал на пороге.
- Я вам больше не нужен?
- Когда точно все это началось?
- Сразу. Видите ли, судно бывает либо здоровым, либо больным. Так вот, "Океан" был болен.
- Неудачно маневрировал?
- И все остальное. Что вы хотите, чтобы я вам еще сказал? Вещи, которые как будто не имеют смысла, но все же существуют. Вот вам доказательство: всем нам казалось, что мы сюда больше не вернемся... А что, ко мне больше не будут приставать по этому делу с бумажником?
- Посмотрим.
Порт был почти пустынным. Летом все суда находятся у Ньюфаундленда, за исключением рыбачьих баркасов, которые поставляют свежую рыбу на побережье. В гавани один лишь "Океан" выделялся темным силуэтом и насыщал воздух крепким запахом трески.
Возле вагонеток стоял человек в кожаных гетрах и в фуражке с шелковым галуном.
- Это судовладелец? - спросил Мегрэ у проходившего таможенника.
- Да. Директор компании "Французская треска". Комиссар представился. Тот недоверчиво оглядел Мегрэ, не переставая следить за разгрузкой.
- Что вы думаете об убийстве вашего капитана?
- Что я об этом думаю? А то, что у нас восемьсот тонн подгнившей трески. И если так будет продолжаться, судно не пойдет в следующий рейс. А уж если кто и наладит дело и покроет дефицит, то, во всяком случае, не полиция.
- Вы полностью доверяли Фаллю, не так ли?
- Да. И что с того?
- Вы полагаете, что радист...
- Радист или кто другой, все равно год пропащий.
Я уже не говорю о том, с какими они вернулись сетями. Сети, стоившие два миллиона,-вы понимаете? - изодраны так, словно ими для забавы вытаскивали скалы. А экипаж еще вдобавок верит в дурной глаз. Эй, вы там! Что вы делаете, черт вас побери! Кому я говорил, что прежде всего нужно нагрузить эту вагонетку!
И он припустился вдоль судна, яростно браня всех, кто попадался.
Мегрэ еще несколько минут наблюдал за разгрузкой. Потом удалился в сторону мола, где группами стояли рыбаки в куртках.
Вдруг он услышал, как кто-то за его спиной произнес:
- Тс-с, тс-с, господин комиссар.
Это был Леон, хозяин "Кабачка ньюфаундлендцев", который изо всех сил, насколько позволяли его короткие ножки, пытался догнать Мегрэ.
- Пойдемте выпьем чего-нибудь у меня. У Леона был таинственный, многообещающий вид. По дороге он объяснил:
- Теперь стало спокойнее! Те, кто не вернулись к себе в Бретань или в соседние деревни, просадили почти все деньги. Сегодня утром ко мне заходили только несколько рыбаков, которые ловят макрель.
Они пересекли набережную и вошли в кафе, где служанка вытирала столы.
- Минутку! Что вы будете пить? Аперитивчик? Сейчас как раз время. Заметьте, я вам вчера говорил, я вовсе не заставляю их заказывать выпивку. Напротив! Много выпив, они крушат и ломают все кругом, так что от них больше убытка, чем прибыли. Пойди-ка посмотри в кухню, Жюли, нет ли меня там.- И, лукаво подмигивая комиссару, продолжал: - Ваше здоровье! Я заметил вас издалека. И раз уж должен был вам кое-что сказать...- Леон встал и удостоверился, что служанка не подслушивает их за дверью. Потом с загадочным видом вынул из кармана кусок картона размером с фотографию.- Ну, вот! Что вы на это скажете?
На карточке была наклеена фотография женщины. Однако все лицо ее было исчеркано красными чернилами. Кто-то, видимо, яростно стремился уничтожить его. Перо поцарапало бумагу. Линии шли во всех направлениях и настолько густо, что незачеркнутым не осталось и квадратного миллиметра. Остальная часть фотографии уцелела: довольно пышный бюст, светлое шелковое платье, очень облегающее и очень декольтированное.
- Где вы это нашли?
- Вам я могу сказать. Рундучок Ле Кленша плохо закрывается, и он имел обыкновение засовывать письма своей невесты под скатерть на столе...
- И вы их читали?
- Да это не интересно. Читал просто случайно. Когда производился обыск, посмотреть под скатерть не догадались. Вчера вечером мне пришла эта мысль, и вот что я нашел. Конечно, лица не разглядеть. Однако могу сказать: это не его невеста-та совсем не такая аппетитная. Я видел ее портрет. Короче говоря, здесь не обошлось без другой женщины.