— Вы драматически заблуждаетесь, любезнейший… — все тем же шепотом ответил Воланд.
Знаю! — с ненавистью подумал Ястребенский.
— Тогда…дорогой друг…не заставляйте меня проверять эту гипотезу на практике! Ладно, мы, кажется, свернули куда-то не туда.
— Согласен! — заявил Воланд, в поведении которого вновь начало появляться фиглярство.
— Говорите, завтра барышня Филатова самолично привезет информацию своей Госпоже? Что ж, прекрасно! У меня есть все полномочия, чтобы этого не допустить. А заодно и навсегда выбью из рук царской любовницы столь ценную…с ваших же слов…для нее «пешку». Ну а там, глядишь, и саму даму Кристину «пристегнем» к тому, что перевозила ее…
— Названая сестра. — произнес Воланд.
— Названая сестра. — повторил Мстислав.
— Хорошо, сделаем по вашему разумению. — согласился «Леонид Павлович».
Этот тип отказов не принимает. — подумал Ястребенский. — И, если он согласился, значит, убрать от Кристинки девку Филатовых для него сейчас важнее, чем низвергнуть саму царскую любовницу. Интересно, почему?
— Но… — продолжил Воланд.
— Что-то еще⁈ — чуть более резко, чем собирался, спросил Мстислав.
— Вы уже знаете, что царская любовница беременна? — вопросом на вопрос ответил Воланд.
— Этого не может быть! Ведь будь она, и правда, беременна, то я бы это точно знал! — отмел подобную возможность замруководителя Тайной канцелярии.
— И тем не менее это факт.
— Сколько недель, вам известно? — поинтересовался Мстислав.
— Четыре недели. Родится мальчик.
— Четыре недели? Это слишком маленький срок для того, чтобы установить пол эмбриона. — возразил Мстислав.
— Но родится мальчик.
— Снова эти ваши три девятки после запятой?
— Нет, любезнейший, это мне известно наверняка. Сто процентов.
Откуда он может это знать? Однако прежде не бывало ни разу, чтобы Воланд ошибся! — в очередной раз поразился Мстислав. — Словно бы какие-то демоны ему нашептывают. Впрочем, он и солжет, не моргнув глазом.
— Вы же осознаете, что этот ребенок не может родиться? — вывел его из размышлений Воланд. — Не должен!
— Да, но вы же сами понимаете, если…
Ястребенский, быстро оглядевшись по сторонам, понизил голос до едва различимого шепота.
— … Наталья и Елена останутся живы, то нет никакого смысла устранять этот…зародыш.
В этот момент мальчишки невдалеке взорвали петарду. Ястребенский от неожиданности дернулся всем телом, а вот Воланд даже не моргнул.
У него невероятно крепкие нервы. — без всякого удовольствия подумал Мстислав. — Впрочем, психопат же.
— Ваше сиятельство… — негромко произнес Воланд, причем сделал это таким образом, что у Ястребенского перекосило физиономию, — ваша забота — это компромат, приемная дочь Игоря Филатова, а также не рожденный еще принц. Что же касается принцесс, то у вас нет повода волноваться…
Он улыбнулся мерзкой улыбочкой.
— … ведь Аннушка уже разлила для них масло.
— Простите, что? — уставился на него Ястребенский, который в этот миг ощутил…почувствовал на уровне ощущений…что застрелить сейчас психопата станет лично для него самым лучшим решением.
— Не плодите сущности, господин Ястребенский! Просто делайте то, что должно! — ответил Воланд, однако все же снизошел до пояснения. — Это цитата из книги великого русского писателя Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита». И да, если вы все же решите выкинуть какую-нибудь неприятную и глупую штуку, вроде самоубийства, то… — он улыбнулся мерзкой улыбкой. — Хорошего дня.
Произнеся это, человек, именующий себя Воландом, неспешно направился прочь.
Великий русский писатель Михаил Булгаков? — глядя тому вослед, подумал замруководителя Тайной канцелярии. — Ни разу не слышал о таком, нужно будет ознакомиться с Мастером этим и с его Маргаритой.
Глава 127
Позже.
После того как надел принесенные для меня горничной домашние платье и туфельки (повеление приемной родительницы), а затем, будучи ею же как следует причесан, из зеркала на меня глядела ну просто-таки пай-девочка.
Однако…
Я потеребил свои длинные рыжие локоны.
Надоели.
Мешаются, некомфортны и возни с ними много. Тем более сейчас, когда они все еще плохи, после «курорта», на который меня «любезно» и совершенно без спроса, свозили религиозные экстремисты.
Помнится, я и раньше собирался постричься, но теперь-то умысел точно нужно довести до конца. Пусть сделают мне моднявое каре, как, например, у Мии Уоллес из «Криминального чтива». Но только не сегодня… — решил я. — Сегодня дела.