Это ты про рок-группу?[33] спрашивает Джордж.
Да, говорит мать. Про ту рок-группу, которую прикончили в Сараево в 1914 году, что и стало причиной Первой мировой войны.
Первой мировой в будущем году сто лет исполнится, говорит Джордж. Вряд ли она имеет какое-то отношение к нам.
Как, Великая война не имеет? Та, на которой твой прадед, а мой дед, дважды пережил в окопах газовую атаку? И то, что прямым следствием этого было то, что твои прабабушка и прадедушка были почти нищими, потому что после газа его здоровье пошатнулось, он не мог работать и умер молодым? А я унаследовала от него слабые легкие? Это что, нас не касается? говорит мать. А потом конфликт на Балканах, начало территориальных свар на Ближнем Востоке между Израилем и Палестиной, гражданские волнения в Ирландии, смена власти в России, в Османской империи, всеобщее банкротство, экономическая катастрофа и социальная нестабильность в Германии, которые потом сыграли главную роль в становлении нацистского режима, в развязывании следующей мировой войны, в которой — так вышло — твои бабушка и дедушка, то есть мои отец и мать, оба участвовали, будучи всего на два-три года старше тебя? Не имеет отношения? К нам?
Мать покачала головой.
Что? спрашивает Джордж. Ну что?
Обеспеченное детство в Кембридже, говорит мать.
Потом смеется. Этот смех, обращенный как бы только к самой себе, всегда злит Джордж.
Так почему же вы с папой выбрали это место, если не хотели, чтобы мы там росли? говорит она.
Ну, ты же понимаешь, говорит мать. Хорошие школы. Близость к Лондону. Активный рынок недвижимости, который всегда на плаву, даже если в других местах спад. Все, что действительно важно для жизни.
Она иронизирует? Трудно сказать.
А еще — отличная система фуд-банков,[34] потому что когда ты закончишь школу, мы с твоим отцом не сможем позволить себе послать тебя в университет, и даже если ты получишь диплом, она все равно тебе пригодится.
Ты какие-то безответственные вещи говоришь, возмущается Джордж.
Ну да, но, по крайней мере, моя безответственность новая и вполне современная, откликается мать.
Столики вокруг пустеют. Уже поздно, начинает ощутимо холодать. Снаружи, за арками, под которыми они сидели, ели и спорили, успел пройти дождь.
Мать запускает руку в сумку, вынимает джемпер. Дает его Джордж, чтобы та накинула его на плечи Генри. Потом достает телефон. Включает. Опять вина и злость. Через какое-то время выключает. Джордж чувствует себя такой виноватой, что от этого ее почти тошнит. Поэтому поспешно формулирует вопрос из тех, на которые так любит отвечать мать.
Ты знаешь, что это за место, где мы побывали сегодня? говорит Джордж.
Умгу, произносит мать.
Ты считаешь, что среди этих художников были и женщины? спрашивает Джордж.
Мать забывает про телефон в руке и тут же начинает длинный монолог (как и ожидала Джордж).
Она рассказывает, что существовало несколько малоизвестных художников эпохи Возрождения, про которых известно, что они — женщины, но немного, ничтожный процент.
Она рассказывает про какую-то Екатерину, которая воспитывалась здесь, при княжеском дворе, прямо в этом замке, а поскольку она была благородного происхождения и принадлежала к роду Эсте, двор взял ее под свое покровительство и позаботился, чтобы девушка получила наилучшее по тем временам образование. Потом Екатерина ушла в монастырь, который был самым подходящим местом, если ты женщина и хочешь рисовать, и оставаясь там до конца дней, прославилась благочестием, писала книги и рисовала к ним иллюстрации, о чем никто не знал до самой ее смерти.
У нее просто чудесные рисунки, говорит мать. И мы даже можем увидеть Екатерину.
Ты имеешь в виду — ощутить ее личность, глядя на картины, и тому подобное? уточняет Джордж.
Нет, в самом буквальном смысле, говорит мать. Во плоти.
Как? удивляется Джордж.
В церкви, в Болонье, говорит мать. Когда ее причислили к лику святых, ее тело откопали — и существует бездна свидетельств, что при этом оно приятно пахло…
Ну, мама, говорит Джордж.
…потом ее положили в застекленный гроб в церкви, которая ей посвящена, и если туда попасть, то Екатерину можно видеть и сегодня, от времени она почернела, сидит себе в этом гробу и держит книгу и дароносицу.
Какое-то безумие, говорит Джордж.
Но случалось ли нечто подобное часто? вопрошает мать. Нет. Маловероятно, что многое из того, что дошло до нас, создано женщинами. Хотя, если бы я, ну, не знаю, писала какую-нибудь серьезную статью или диссертацию, то могла бы немало сказать о вагинальных формах вот тут…
34
Некоммерческие благотворительные организации, обеспечивающие едой тех, кто испытывает финансовые трудности и не имеет работы.