Нанося свой первый удар англичанам, Людендорф думал пойти по линии наименьшего сопротивления: английская армия была низшего качества сравнительно с французской (особенно в отношении старшего командного состава). Но он пренебрег высшим – иррациональным – элементом военного дела в угоду низшему – рациональному – пренебрег соображениями стратегии (в широком – политическом – смысле этого термина) в угоду соображениям оператики. В результате – «линия наименьшего сопротивления» оказалась на деле линией наибольшего сопротивления: немцам пришлось иметь дело в Пикардии с обоими противниками – тогда как атакуй они на Шмен-де-Дам, они имели бы дело с одними французами[3].
Ход Пикардийского сражения раскрывает нам дальнейшие ошибки Людендорфа, окончательно решившего плыть по течению, идти по линии наименьшего сопротивления, пренебречь стратегией в угоду оператике и просто тактике. Его 2-я и 17-я армии, решающие собственно стратегическую (оперативно-стратегическую) часть всей операции, ведут тяжелые бои и продвигаются медленно. Наоборот, 18-я армия, роль которой второстепенна (оператико-тактическая), имеет бурный успех. Это побуждает Людендорфа отказаться от «слишком трудной» стратегической задачи и все свои резервы направить на развитие тактического успеха. Операция скомкана – гора родила мышь.
Перейдем к генералу Врангелю. Полководчество его во всех отношениях выше такового же генерала Людендорфа, но оно впадает в противоположную крайность.
Весной 1919 г. генерал Врангель доказывал необходимость для Вооруженных Сил Юга России наступления в царицынско – волжском направлении, на соединение с армиями Верховного Правителя, выходившими на Волгу. Это – мысль характера бесспорно «стратегического».
Но Врангель в данном случае совершенно не считается с оператикой (и с относящимся к оператике «орфографическим[4] элементом» географии). План идти на соединение с Колчаком – вне времени и пространства.
«Вне времени» – потому что потерпевшие на берегах Волги в конце апреля поражение войска Верховного Правителя стали откатываться назад, с каждым днем все более удаляясь от Вооруженных Сил Юга России. В момент сражения на Маныче они уже отходили от Бугуруслана. Царицынские штурмы совпали как раз со сдачей Уфы.
«Вне пространства» – потому что даже в случае удачного форсирования Волги под огнем господствовавшей волжской флотилии красных (а переправа всей Армии с артиллерией и тылами явилась бы операцией совершенно иного масштаба, чем переброска нескольких сотен генерала Говорущенко) – фронт пошел бы по линии Златоуст – Уфа – Царицын – Таганрог, заняв гораздо большее протяжение, чем фронт Царицын – Орел – Киев и не имея к тому же ресурсов фронта «Московского похода». Опирался бы этот фронт на безлюдные (и даже безводные) степи, в стороне от каких бы то ни было населенных политических центров страны. Более того, этот «пустынный» фронт не имел бы ни одной рокадной железнодорожной линии. При попытке выдвижения его на линию Самаро-Златоустовской железной дороги неизбежен был разрыв между левобережной и правобережной группами – и красные от Саратова либо Вольска брали бы левую группу во фланг. Иначе, чем катастрофой, все это кончиться не могло.
Впрочем, до создания фронта Златоуст – Таганрог дело и не дошло бы. В случае совместного наступления от Маныча на Царицын обеих армий – Кавказской генерала Врангеля и Добровольческой генерала Май-Маевского – вся эта масса вынуждена была бы довольствоваться единственной (причем одноколейной) железнодорожной линией Тихорецкая – Царицын. Конная армия Врангеля преодолела знойную и безводную степь в 12 переходов, но каково пришлось бы пехоте?
Затем, в случае переброски Добровольческой армии из Каменноугольного района в Царицынское направление, Донецкий бассейн и обеспечение всей наступательной операции пришлось бы поручить Донской армии. Справилась бы она (при тогдашних донских настроениях и нестроениях) со всем фронтом до Таганрога и с четырьмя советскими армиями? Что вообще произошло бы с Вооруженными Силами Южной России, не будь тогда – в апреле – мае 1919 г. – в Каменноугольном районе добровольцев Май-Маевского? Сбив непомерно растянутый левый фланг Донской армии, красные овладели бы к первомайскому своему празднику Ростовом и, развивая свое наступление на Великокняжескую, зашли бы в тыл Кавказской и Добровольческой армиям, отрезав их от их баз и загнав их в калмыцкую степь. Все это могло бы иметь роковые последствия.
3
Два месяца спустя Людендорф принял решение атаковать французскую армию. После 1917 г. никогда еще союзники не стояли так близко к потере войны, как при Шмен-де-Дам. Однако силы немцев были уже далеко не те, что в Пикардии. –