— Давненько тебя не было, Лилит. Что-то я не видел тебя на острове.
Я не скучаю по его тону или страху, пробегающему по моему позвоночнику. То, как пустые глаза моего отца, когда он говорит со мной. Он один из них, а я в его глазах перебежчица. Он знает, что я предана Киллиану. Он видит, как я позволяю Киллиану прикасаться ко мне. То, как я принимаю это.
Женщина улыбается. Изгиб ее красных губ приподнимается, когда она говорит:
— Они влюблены.
Она, вероятно, видит это в моих глазах. То, как я безвозвратно влюблена в Киллиана, но она не может видеть выражение лица Киллиана, чтобы точно судить, что оно одностороннее. По тому, как он собственнически прижимает меня к себе, любой подумал бы то же самое. Что мы любим друг друга.
Но я знаю правду. Киллиан много раз говорил мне, что у него нет места для любви ко мне. Любить кого-либо. У Киллиана одна цель — спасти человечество от этих монстров.
Я оставил жену изучать искусство, а сам отправился на поиски своей новой цели. Николас Хоук. «Hawke Industries» обеспечивает технологические достижения для полетов самолетов в космос. После того, как правительство потерпело неудачу с НАСА, частная компания взяла верх и поняла, что в космосе нет такого дерьма, которое мы могли бы использовать. Они достигли технологического прогресса благодаря источникам энергии с нашей планеты.
Проблема заключалась в том, что им нужно было понять, как использовать технологию, но я понял. Вот почему я им нужен, но финансирование этого является проблемой. Жадные придурки остаются жадными, пока другие страдают. Я нахожу Николаса в одиночестве, он пьет алкоголь в темноте на открытом балконе, глядя на центр города.
— Я думал, они запретили это.
Он поворачивается, нервно протягивая мне фляжку. Хорошая попытка. Я завожу руки за спину, опускаю их, чтобы достать пистолет, затем снимаю его с предохранителя и даю ему зарядиться.
— Я не пью, Хоук.
Он быстро моргает, мгновение колеблясь.
— Ты знаешь.
Я точно знаю, что они внимательно наблюдают за Лилит.
Он вздыхает.
— Они собираются забрать ее у тебя, Киллиан. Это только вопрос времени, когда кто-нибудь засунет в нее свой член и предложит ей лучшую жизнь, чем ты мог бы ей дать. — Он смеется. — Все удивлялись, почему ее отец выдал ее замуж за тебя. Это немного отвратительно, если подумать. Его дочери приходится трахаться с таким монстром, как ты. — Он указывает на меня рукой с фляжкой. Ухмылка на его жалком лице. — Судьи за ней следят, ты знаешь. Ты спасен благодаря тому, что ты знаешь и что ты можешь предоставить. Технологии. В этом суть всего этого. В этом нет ничего личного. Женщины могут передаваться. Необязательны. Я уверен, что ты нашел достаточно на материке, чтобы занять себя, учитывая, как ты выглядишь под ними. На нее приятно смотреть, и я уверен, что она чертовски хорошо трахается.
Мои ноздри раздуваются.
— Тебе трудно это понять, Николас. Ты думаешь, что из-за того, что ты близок к судейской коллегии и имеешь отношение к своей дерьмовой компании, ты можешь подойти, проявить неуважение к моей жене и сказать, что планируешь ее трахнуть.
— Я верю.
Я вытаскиваю пистолет и вижу, как его глаза расширяются.
— Ты собираешься убить меня, Кросс, потому что я ущемил твое самолюбие в отношении твоей жены?
Я поворачиваю пистолет и убеждаюсь, что он установлен на глушитель.
— У меня нет эго, Николас. Я выхожу из себя, когда кто-то угрожает трахнуть мою жену или забрать ее у меня. — Он делает шаг назад. — Видишь ли... нет причин тешить свое эго.
— Мы можем поговорить об этом, Кросс. — Он тянется к перилам позади себя. Свет падает на его лицо, с которого сошли все краски. — Я понимаю, что ты чрезмерно ее защищаешь. — Он смотрит через перила, понимая, что идти некуда, кроме как вниз. Он смотрит на пистолет с лазером, направленным ему в лицо. — Я не имел в виду…Криста. Они знают, кто она на самом деле, Кросс. — Он закрывает глаза. — Боже...
Я склоняю голову набок.
— Бога нет. А теперь открой глаза, ты, грязный кусок дерьма, и скажи мне еще раз, что ты планировал сделать с моей женой. — Я нажимаю на спусковой крючок, наблюдая, как раздувается его голова, а затем половина ее взрывается. Эхом отдается звук бьющейся балки, а затем грохот. У него не хватает половины головы, и он пытается нащупать руками перила. Правый глаз выпучен, наполовину свисает, как винтажный обтягивающий.
— У тебя, должно быть, болит голова. — Я верчу пистолет, наблюдая, как дергается его голова. — Я могу сказать, что у тебя были проблемы со зрением, когда ты впервые подошел к нам. Моя жена тоже это заметила. — Я снова нажимаю на спусковой крючок, разнося остальную часть его головы в пух и прах. Его обезглавленный труп забарабанил по земле. Я засовываю пистолет обратно в штаны и возвращаюсь в дом за своей женой.
Зал полон любопытных взглядов, направленных в мою сторону. Женщины бесстыдно бросают на меня многозначительные взгляды, находясь на руках у своих мужей. Мои глаза сканируют комнату в поисках Лилит. Я улыбаюсь, когда вижу, что она любуется картиной, не обращая внимания ни на кого в комнате. Даже мужчины открыто пялятся на то, как умопомрачительно она выглядит в своем наряде. Юбка облегает талию, расширяясь, как винтажное платье из тюля и кружев.
Прежде чем подойти к ней, я подхожу к аукционному столу.
— Да, мистер Кросс.
— Картина, на которую смотрит моя жена.
— Да, сэр.
— Убедись, что я выиграю тендер, и отправь мне домой вместе с каждой картиной, к которой она проявила интерес сегодня вечером.
— Вы с миссис Кросс будете присутствовать на аукционе?
— Боюсь, у меня уже назначена встреча.
Люди скоро заметят обезглавленный труп Николаса на балконе. Последнее, что мне нужно, это испортить вечер моей жене.
— Конечно, как вы пожелаете.