Кто-нибудь из тех умников, любителей выискивать ошибки задним числом, учитывает эту сторону нашей деятельности? Или вместе с высокими понятиями типа «интернациональный долг» отбросили и чисто человеческие, дружеские отношения, которые неизбежно возникали в процессе межгосударственного, межнационального общения? В том-то вся суть, что мы не разделяли афганский народ на враждующие стороны и, помогая одной, волей-неволей становились врагами для другой стороны. А ведь помощь наша в виде продовольствия, техники, стройматериалов, организации и охраны их доставки во все регионы предназначалась всему афганскому народу. И то, что об этом благодарно помнят сейчас и бывший царандоевец, и бывший моджахед, говорит о не прошедших зря усилиях, затратах и потерях.
Мы сами свои ошибки знаем лучше тех «умников». Надо было или не надо было совершать этот ввод– не будем сегодня высоколобо задним числом подменять собой Политбюро ЦК КПСС и советское правительство того времени, целиком охваченное логикой «холодной войны». Свершился факт истории. И внутри этого факта мы все, направленные туда, в пекло, вели себя достойно в самых экстремальных, парадоксальных, экзотически-инородных условиях, на ходу делая дополнительные ошибки и находя наиболее приемлемые для обеих сторон выходы, решения. Кстати, пуштунские племена, веками живущие в свободной зоне, находящейся между Афганистаном и Пакистаном, в известной нам истории никем не были покорены – ни войсками Александра Македонского, ни Англией. Все попытки окончились полным провалом. Их население составляет более 20 миллионов человек. Короли Афганистана всегда уважительно относились к их вождям, их кодексу чести «Пуштунвали», который по сегодняшний день является альфой и омегой поведения и жизненных принципов этого народа. Устную договоренность с вождем племени, численность которого, как правило, от 10 до 200 тысяч человек, можно было считать договором, скрепленным печатями власти, и по вине племени она не нарушалась. Именно пуштунские племена были основой движения мятежников. Мы, советские люди, пришедшие в Афганистан по приказу нашей страны, там сражались за их революцию. Это была наша идеология, наше воспитание.
Командующий 40-й армией, ныне губернатор Московской области Б.В. Громов отмечает в своей книге «Ограниченный контингент», что войска практически столкнулись с неизвестным советской науке театром военных действий. Ни в училищах, ни в академиях, ни в уставах, ни в наставлениях не «проходили» и не приводили примеров, похожих на афганскую действительность. Я сам был свидетелем комической ситуации, когда в штабе 66-й мотострелковой бригады приехавший из Москвы корреспондент спрашивает начальника штаба подполковника Князева: «Далеко ли до противника?» По афганским меркам, вопрос абсурден. Поэтому начальник штаба ответил под хохот присутствующих: «Двести метров в любую сторону».
Мне довелось побывать практически во всех крупных гарнизонах советских войск, и могу сказать, что вопрос обустройства войск в зоне «Восток» решался хуже, чем в северных районах или в Кабуле, Шинданде и Герате, где все дивизии располагались в стандартных военных городках по единому плану. Строительство осуществлялось специализированными отрядами военных строителей. Прибывающие для проверки военные руководители и начальники порой не вникали в особенности боевых действий и обеспечение материальными средствами, боеприпасами, но нередко обходили казармы и рассматривали, как заправлены солдатские кровати и стоят ли рядом с тумбочкой тапочки. А один большой генерал устроил разнос командиру батальона за то, что у его подчиненных были не покрашены ободранные в походах каски. Не занимаясь показухой, мы старались сделать все для оказания помощи командирам, и хотя быт многих частей был неказист – особенно у спецназа, люди не жаловались и благодарили за помощь. Я помню, как пришлось принимать и размещать 154-й отряд специального назначения. В полукилометре от Самархеля под мощными эвкалиптами находились развалины шести каменных строений бывшего консервного завода. Вот туда-то и решили посадить спецназовцев. Собственными силами, без привлечения строительных подразделений спецназовцы оборудовали комфортабельный военный городок. Благоустройство территории шло непросто. Мне пришлось самому не один раз объезжать предприятия, ирригационный узел и комбинат железобетонных изделий. Просил дать десантникам в долг необходимые материалы. Первое время батальон большее время занимался хозяйственными делами. Воевать днем невозможно. Жара адская. Однако на реализацию разведданных группы выходили регулярно. Особое внимание уделялось провинции Кунар. Там размещение асадабадского батальона спецназа шло еще труднее. Там в палатках, кунгах и землянках прожил личный состав до вывода. Скромный архитектурный портрет – несколько модулей, сборных железных конструкций под столовые и складские помещения, деревянные будки туалетов и рукомойников, автопарк. Самым священным местом в городках были бани. Хотя банные постройки имели непритязательный вид. Часто это были землянки, состоящие из нескольких помещений, с небольшими подслеповатыми окнами. Несмотря на спартанские условия жизни, спецназовцы быстро привыкали к своим городкам и любили их. Даже строили для души небольшие бассейны, облагораживали священные места – самодельные обелиски и памятные знаки в честь погибших сослуживцев.