— Приветствую вас, Дмитрий Николаевич, — кивнул советник императора. — Вы один?
— Как видите, Михаил Ильич. Рад вас видеть, — кивнул я.
— Император ждёт. — Рысев развернулся, и мы зашагали по широким мраморным ступенькам.
Внутри обстановочка была та же самая. Вооружённые до зубов воины стояли каждые три метра. Благо хоть в широких коридорах они не мешали проходу. А ещё через пару минут мы оказались у здоровых деревянных дверей, и они тут же распахнулись.
Кабинет императора меня удивил. Да, большой, да, чистый, но не захламлён безвкусной дорогой мебелью, статуями и чем-то подобным, чем грешили многие аристократы. Посередине огромный стол из красного дерева, на нём документы, на стене сразу несколько карт.
— Там ещё в столе бар большой, — сообщил Гензо, ставший моими вторыми глазами, ведь жучков сейчас я выпускать не решился.
Кроме стоящих вдоль стен двадцати человек охраны и непосредственно самого сидящего в большом похожем на трон кресле императора, в кабинете находились те самые люди, которых я уже видел с утра: Парамонов, Нарышкин и маг контроля, которого мне за всё время так и не представили.
Все они были чрезвычайно напряжены, и моя улыбка, кажется, сделала только хуже.
Согласно протоколу, я подошёл, остановился в нескольких метрах от стола императора и поклонился.
— Приветствую, ваше императорское величество.
— Здравствуйте, Дмитрий Николаевич, — медленно проговорил монарх. — С чем пожаловали?
Даже без всякой магии было понятно, что Орлов готов к схватке. И, скорее всего, он нанесёт удар даже раньше, чем его охрана. Как ни крути, а наследственность у него была чрезвычайно серьёзная, и его отец не просто так объединил княжества.
— Там через потайные окошки тебя ещё десять магов пасут, — подсказал Гензо.
Да, меня явно перестали недооценивать…. Что ж, теперь это к лучшему.
— Ярослав Евгеньевич, — начал я, делая вид, что ничего необычного не происходит. — У меня есть достоверная и чрезвычайно важная информация. От неё зависит существование Нижегородской империи. И также чрезвычайно важно, чтобы она оставалась в секрете как можно дольше, а для этого её должно узнать как можно меньшее количество людей.
— Тут все свои, — не демонстрируя эмоций, произнёс император.
— Тут, помимо нас с вами, тридцать четыре человека — это слишком много. Если вы думаете, что я хочу на вас напасть, то для вашего спокойствия могу раздеться догола и позволить связать руки за спиной, но только перед тем, как начну говорить, всех посторонних нужно отсюда убрать.
Ярослав Евгеньевич рассматривал меня не меньше минуты, потом перевёл взгляд за мою спину, видимо, ожидая советов от Рысева и мага контроля.
— Что ж, — наконец заговорил он и, засунув руку под стол, нажал одну из нескольких расположенных там кнопок.
— Он изолировал те десять человек, что сидели в окошках, — констатировал Гензо.
— Оставьте нас. — Орлов кивнул главе охраны, и воины молча вышли из кабинета, после чего двери за ними с грохотом захлопнулись.
— Итак, мы слушаем, — продолжил Ярослав Евгеньевич и сам установил вокруг нас мощнейшее звукоизолирующее поле.
— Рад оказанному доверию, — кивнул я и поведал то, о чём нам удалось узнать.
Чем дольше я говорил, тем сильнее чувствовал затылком жгущие взгляды. Монарх же сидел с невозмутимым лицом, разве что немного пульсирующая жилка на лбу выдавала охватившее его напряжение.
— Информация достоверная, — перешёл я к финальной части своего рассказа. — При большом желании они могут достичь наших границ за тридцать дней. Но вряд ли у них такой план, скорее, речь идёт о полутора месяцах. И перед тем, как вы начнёте меня обвинять в том, что я вас втянул в эту войну, скажу: я сам с ними со всеми разберусь. При двух условиях.
После моих слов повисла такая тишина, что если бы какая-нибудь муха могла преодолеть защитные системы дворца, мы бы её слышали не хуже, чем пролетающий мимо вертолёт.
— И какие же это условия? — не своим голосом спросил император.
— Самое важное: мне никто не должен мешать, — ответил я, спокойно глядя в его карие глаза. — Под этим я подразумеваю две вещи: первая — не нужно посылать на запад разведывательные тарелки. Их попросту собьют, а враг поймёт, что мы знаем о его планах…
— Но вы же как-то узнали об их плане и, судя по всему, сами не раскрылись, — заметил Рысев.
— Не раскрылись, — кивнул я. — Но вы так сделать не сможете. Если вообще не верите мне на слово и вам нужны доказательства, то через какое-то время, когда они выступят, мои разведчики могут попробовать сделать фотографии, но это тоже будет сопряжено с определёнными рисками, и я бы предпочёл этого не делать… Можно продолжать?