Но сейчас, в эту секунду, я был настолько близко, что мог до нее дотронуться и, если бы она позволила, смахнул бы слезы с ее лица. Я хотел коснуться ее руки и сказать, что все будет хорошо.
Конечно, чуда не произошло. Я даже не знал, что именно будет хорошо.
Сотрудник кофейни и посетительница. Без этого фартука я бы сказал ей… Я бы сказал госпоже Какао…
Прошелестели страницы: со стола упала книга. Это у посетительницы с планшетом, сидевшей на привычном месте госпожи Какао. Раздраженно вздохнув, она подобрала книгу. Почему-то сегодня у всех девушек, которые сюда приходили, что-то не ладилось.
— Ой, уже столько времени!
Женщина посмотрела на наручные часы, сложила книги в довольно дорогую сумку и спешно направилась к кассе.
Мне было стыдно перед ней, но я подумал: «Наконец-то!» Наскоро рассчитав ее, я схватил поднос и помчался к столику. Стакан, в котором был холодный кофе, наполовину выпитая чашка воды, полотенце для рук, обертка из-под трубочки. Если бы существовали соревнования по уборке, то я бы точно выиграл, учитывая, с какой скоростью все собрал на поднос и освободил столик.
— Здесь свободно! — громко сообщил я госпоже Какао, и она резко подняла голову. На мгновение я подумал, что перешел черту, но мне хотелось поддержать ее, потому я набрался смелости: — Вы обычно сидите здесь. Думаю, вам станет лучше, если пересядете за любимый столик.
Госпожа Какао еще шире раскрыла и без того большие глаза и удивленно повернулась к освободившемуся месту.
В следующую секунду она мягко, словно с ее сердца вдруг сошла лавина, улыбнулась:
— Спасибо. Наверное, вы правы.
Она пересела на свое привычное место и некоторое время смотрела в окно. Выпив какао, она, что случалось нечасто, попросила еще одну кружку.
Когда я принес ей вторую порцию, она, как всегда, начала писать письмо. И внезапно окликнула меня, только я собирался поставить кружку на стол. От неожиданности я вздрогнул, и какао пролилось из чашки прямо на бумагу.
— П-про… простите!
У меня было такое хорошее настроение, но от одной досадной ошибки сердце буквально ушло в пятки. Я наскоро попытался вытереть все салфеткой.
— Постойте!
Рука госпожи Какао легла поверх моей. Теперь мое сердце едва не выпрыгивало из груди.
— Смотрите: пятно в форме сердечка!
Сердечка?
Я посмотрел — и действительно: коричневое пятно от какао напоминало чуть кривое сердце.
— Интересно! Так и отправлю.
Госпожа Какао обрадовалась, словно ребенок, увидевший радугу. Именно так она улыбалась. Мое сердце все никак не могло успокоиться.
— Напишу, чтобы согрелась горячим какао, — сказала она и красиво вывела это на английском.
Оказавшись на любимом месте, госпожа Какао снова улыбалась.
Я знал, что и в этом маленьком мире случаются чудеса. Первое прикосновение нежной руки. Улыбка, адресованная только мне.
Рядом с сердечком из какао было написано: My dear best friend, Mary. Даже я, не знавший английского, понял. Это письмо для ее лучшей подруги Мэри.
Я не понимал, почему госпожа Какао плакала. Но осознание, что она переписывается не с далеким возлюбленным, вызвало у меня улыбку, которую я поспешил скрыть за подносом.
2. Серьезный омлет. Желтый / Токио
Я уже собиралась выйти из кафе «Марбл», как поняла, что из сумки выпала книга. Цветастая обложка совершенно не сочеталась с идеальной «Биркин». Я запрятала книгу поглубже и поспешила в детский сад за моим сыном Такуми.
Обычно забирать детей приходили в два, но можно было воспользоваться и системой продленки до четырех часов. Благодаря моему мужу Тэруе, который, перед тем, как уехать, написал заявление, я смогла провести очень важное совещание в компании. Но мы закончили раньше, чем я ожидала, и теперь, попивая чай в любимой кофейне у реки, я раздумывала над завтрашним сражением.
Я обожала кафе «Марбл», расположенное в самом конце вишневой аллеи. Здесь можно было наслаждаться сменой времен года, сидя у окна. Приятный интерьер успокаивал, молодой и миловидный бариста радовал глаз. На редкость открытый и честный парень для нашего времени. Горячие сэндвичи, которые он готовил, были неидеальны, но сделаны с любовью и напоминали какой-то вкус из прошлого.