А еще — ипподром. Тяжесть нового «скорпиончика», уходящие к мишеням тяжелые стрелы. Кольчуга из сидовской стали, привычная, как вторая кожа. И голос со скамей:
— Великолепная, а зачем ты бежишь за стрелой? После каждого выстрела?
— Холмовая школа. Обучающийся стрельбе не должен иметь двух стрел. Чтобы не надеяться на второй выстрел.
— Ясно… Позволь назвать себя. Я??? ап???.
— Того самого????
Оглянулась. Высокий, худощавый, чернявый. Глаза синие-синие. Ох, тонут девицы в таких глазах! И плед, конечно, в осиную клетку. Кейра в такое наряди — будет шмель. Этот — шершень!
— Да. Хозяина заезжего дома Гвента. Наши отцы начинали разговор. Но не успели договориться.
Эйра утерла пот со лба. Сняла балисту с треноги, принялась натягивать чехол.
— Мне три года в ученицах ходить, — сказала, — да и не по сердцу семейное дело.
— А я и не о тебе, будущая ведьма. Хозяйку я себе уже нашел. Только она сестер боится, и мать. Что осудят. Мол, меньше месяца, как отец погиб, а она невестится. Поговори, а?
Конечно, от поцелуев дети не родятся, но где дым, там и огонь.
Увидев, как Гвен целует воин с востока, Сиан как стояла, так и села. В сено, назначенное стать свежей лошадиной подстилкой. Отличное укрытие, чтоб подглядывать. А сестра голову тому на плечо сложила, шепчет в ухо…
Первый порыв — бежать к матери. Но Сиан не простая деревенская ябеда. Сиятельная, не меньше! Значит, надо думать. Как учила Майни. И отец.
Итак, постулат первый. Гвен не дура. В отличие от Туллы, кстати. Целоваться будет, и только. Ну, еще болтать.
И что скрывается, понятно. Еще и это маме на хребет? Ну, нетушки. И так дел невпроворот. Опять же, если мама узнает, что Гвен вместо траура по отцу в шашни ударилась… Обидно ей будет, что воспитала змеюку бесчувственную.
Но с кем бы поговорить…
Тулла — дура. Помогает только мужу, будто тот занят больше всех. На языке одно: сессия, голоса, сенатор тот, сенатор этот… А все оттого, что мужу в отцовских сапогах широко, вот и свои ноги туда всунула. Дома разве ест и спит.
Кто еще? Эйра. Сестра понемногу превращается в ведьму. Даже страшновато чуть. Но — человек, и матери помочь пытается. Только мама и она… Дуют друг на друга, как на кипяток, и нежничают, точно стеклянные. Эйра думает, что отца не уберегла. А что она могла сделать там, где сида не справилась? Мать терзается, что с отцом в поход не пошла.
Нет, Эйру лучше не трогать. С нее станется и сестру располовинить. За несоблюдение траура…
Майни? Фу. Кроме сына, для нее сейчас никого и ничего нет. И не будет в ближайшие дни. Сида она, устроена так. И вообще, свою работу она сделала. Плохо сделала, раз отец погиб. Еще и потому от семьи прячется, стыдно ей. Если выходит, так к Лорну, дела обговорить. Ну, если дождя нет и ветра, и можно выйти с маленьким. Иначе — Эйра суетится.
В такую цену ошибки Немайн. Нет, хорошо, что Сиан — не сида. И даже не сидова ученица. Но… Эйлет, как без руки осталась, вообще не человек, еж.
Свои закончились. Значит, за советом идти к чужим. Не хочется как!
— Бриана? Занята. Сестре твоей перевязку делает. Что-то долго… У вас еще кому-то помочь надо?
— Нет, я поговорить хотела…
Ну, к окну прокрасться недолго. Вот только близ окна рыжая стражница прохаживается. За полгода сиду переросла — не перепутаешь.
— Стой. Не пройдешь.
— Мне надо. Это не игра.
— У меня тоже. Сестра сказала, никого не подпускать. Даже к щелочкам ставен. Тебя — особенно.
— Да что там? — испугалась Сиан.
— Какие-то сложности с перевязкой. Сестра говорит, ничего страшного, но выглядит — не особо. В общем, не надо подглядывать, а? Приходи утром.
Сиан смерила Альму оценивающим взглядом. Ухватить, подсечь… Только зачем? Ради того, чтоб увидеть боль на лице сестры, да гной или червей в ране?
— Хорошо. И правда, зайду позже.
Повернулась.
— Эй, — окликнула Альма, — Ты на меня не обижайся, хорошо?
— Не буду.
А буду думать. Кажется, о сложностях с сестриной рукой точно матери нужно рассказать. Стоп! Есть еще одна советчица. Странная. Зато верная. Если кому и скажет, так Майни. Зато выслушает очень внимательно. Это для остальных взрослых Сиан это «подожди-ка» и «не тараторь, пожалуйста», а для Нион Вахан — сестра богини.
Они сидели в комнате для переговоров. И угощал — Харальд. Который снова искал объяснений. На этот раз — не у друидов и священников. Кто еще может объяснить суть Немайн точно и ясно, если не ее ближайшая жрица?