В этот момент дверь, ведущая в кабинет Правителя, распахнулась, и Теллуса была бесцеремонно оторвана от пола инопланетным тайфуном по имени Квик Нут. Огромный кридиец, подхватив хохочущую девушку на руки, с полминуты волчком кружился по гостиной. Закончил свой эффектный танец посол, подбросив землянку высоко вверх и тут же поймав ее, чему сама Телла была, разумеется, несказанно рада.
- Здравствуй, Квик, я счастлива видеть тебя в нашем доме. Наш дом – твой дом навеки, – по-кридийски поприветствовала гостя Телла. Она принципиально старалась говорить с инопланетянами на их языках.
- Бесценная моя, несравненная моя Теллуса. Огонь вашего дома – огонь надежды для усталого путника, – пробасил Нут, обдав девушку густым лимонным ароматом. – Как твое здоровье? Я слышал, ты чуть не погибла! – интересоваться во всех подробностях здоровьем и самочувствием собеседника было хорошим тоном у кридийцев. Но этот вопрос не был просто данью дипломатической вежливости.
Посол действительно переживал и очень беспокоился о своей хрупкой земной подруге. Его огромные, как у слона, уши нервно подергивались, каждое было размером с голову господина Нута, которую тоже нельзя было назвать маленькой. Существовало предположение, что в древности предки кридийцев в момент опасности закрывали ими лицо, но космоантропологи по какой-то загадочной причине до сих пор не подтверждали, но и не опровергали его.
Квик был одет в просторную зеленую тогу с двумя карманами, больше напоминавшими средних размеров мешки. В них он неизменно хранил самое дорогое – лимоны. Это была большая, как и он сам, страсть господина Нута. В любое время и в любом месте посол поедал ароматные фрукты прямо с кожурой, чем сводил с ума практически всех землян, становившихся нечаянными свидетелями сего эпического действа. Теллуса, заботясь о нервной системе окружающих и волнуясь за самого Квика, пыталась несколько раз приобщить кридийца к чему-нибудь менее экстремальному, но успехом ее старания не увенчались. Максимальным компромиссом, на который смог пойти посол, оказались недозревшие апельсины вперемежку с самыми кислыми сортами помидоров, использовавшихся для приготовления его любимых острых соусов. Душевные переживания обычно обостряли аппетит впечатлительного кридийца. Вот и сейчас взволнованный встречей посол Криды извлек из кармана лимон и отправил его в рот, похожий на тёмную круглую пещеру. Из-за желтоватого оттенка кожи и внушительной веретенообразной фигуры сам посол казался огромным сочным лимоном с ушами.
- «Чуть» не считается! Пустяки, все уже давно закончилось. Я чувствую себя чудесно, особенно когда рядом со мной ты, мой большой друг. Однако, Квик, с прошлого года ты заметно увеличился в размерах.
Квик Нут сиял, как начищенная монета. Подобное замечание кридийцы расценивали как комплимент.
- Да, да. Мощь нгтона и отвага нхора могут найти себе достойный приют только в сильном теле, – громогласно заключил посол, похлопав себя по округлому животу. – А ты такая маленькая и тоненькая, Телла, не понятно, в чем дух держится! Плохо ешь? Ну, ничего... Мы это исправим! – Квик каждый год безуспешно пытался откормить Теллусу. – Главное – спокойствие Ямсома и мера во всем.
- Квик, у меня нормальный для землянки вес.
- Не знаю, не знаю, я видел землян и побольше, – скептически заметил он, оглядывая девушку так, точно видел ее впервые.
- Побольше? – Селена звонко рассмеялась. Телла и Квик немедленно последовали ее примеру.
- Пойдешь вечером со мной на балет? Марго и Селена уже согласились, – Квик моментально переключался с одной темы на другую.
Балет был второй земной страстью господина Нута, завоевавшей кридийскую душу с первых же дней его пребывания на Марсе. Танец завораживал его, как завораживает все неизвестное и непонятное. Причем восхищение этим замечательным видом искусства сменилось практически суеверным преклонением со стороны кридийца, когда он узнал, что невероятно гибкие и грациозные существа на сцене, вначале принятые им за биороботов, были обычными людьми. Упитанный инопланетянин долго не верил, что живое разумное существо может так сгибаться и растягиваться по своему желанию.
- Хорошо, но учти, опять на «Лебединое озеро» я не пойду. Давай – на «Ромео и Джульетту».