Но это — чистая утопия: у итальянцев слабо развито чувство гражданского долга. «Что если вас разбудят в четыре утра?» — на этот типично англосаксонский вопрос, призывающий человека поставить себя на место другого, итальянец даст абсолютно реалистичный ответ: «Но я в это время уже не сплю». Молодой итальянец, садящийся ранним утром за руль своей «веспы», не представляет себя на месте другого молодого итальянца, какого-нибудь клерка, пытающегося еще немного поспать, и еще в меньшей степени — на месте иностранного туриста или владельца гостиницы. Точно так же можно попросить осу, в честь которой и получила свое название «веспа»{4}, представить себя на месте того создания, которое она собирается ужалить. Более того, popolo minuto, как всем известно, любят шум. «Non fa rumore», — сказал молодой флорентийский рабочий, когда ему показали английский мотороллер. — «Он совсем не шумит»[9].
Все идеи, выдвигаемые во Флоренции в целях решения проблем шума и уличного движения, утопичны, и никто не верит в них, точно так же, как никто не верил в макиавеллиевского государя, утопический образ идеального эгоистичного деспота. Это просто мечты, которыми так приятно себя тешить: мечта запретить всякое автомобильное движение в центре города (по примеру Венеции) и вернуться к лошадям и осликам; мечта о том, что кто-нибудь (может быть, семья Рокфеллеров?) захочет построить в городе метро.
…Профессор Ла Пира[10], мэр Флоренции, христианский демократ, мечтает решить проблему с жильем, еще одним проклятием города. Он предложил бездомным беднякам вселиться в пустующие дворцы и виллы богатеев. Эта христианская фантазия разбилась, столкнувшись с законами о собственности, и бедняков выселили из дворцов. На смену этой мечте пришла другая, воплотившаяся в современной идиоме «город-спутник», — мечта построить на юго-востоке Флоренции, в лесу зонтичных сосен, дома для городских рабочих. На работу и с работы они ездили бы специальными автобусами, которые забирали бы их по утрам, отвозили домой на обед, потом обратно на работу; и так далее. Этому плану, в котором угадывалось влияние научно-фантастической литературы, тоже не суждено было осуществиться. Другая группа мечтателей — профессора, архитекторы и историки искусства — заявила, что тосканской природе будет нанесен значительный урон, а также указала на непрактичность самой идеи, реализация которой приведет к росту нагрузки на дороги и мосты, и без того изрядно перегруженные. Провели встречу, на которую прибыли другие профессора и проектировщики из Рима и Венеции; звучали страстные речи; распространялись памфлеты; победили консерваторы. Тем временем Ла Пира, подвергавшийся давлению со всех сторон (он мечтал также убрать из города бродячих кошек), подал в отставку с поста мэра.
Впрочем, провал проекта Соргане (именно так предполагалось назвать город-спутник) стал лишь одним из эпизодов фракционной войны, охватывавшей город — улицу за улицей, дом за домом, мост за мостом, — подобно былым войнам между Черными и Белыми, гвельфами и гибеллинами, семьями Черки и Донатн[11]. Эта скрытая, то и дело разгорающаяся война, в которой по обе стороны фронта были свои идеалисты, началась в девятнадцатом веке, когда Дуомо украсили новым фасадом, соответствовавшим вкусам того времени[12], центр города модернизировали, а старые стены вдоль Арно попросту снесли. В ознаменование торжества сил прогресса над старой Флоренцией на нынешней площади Республики воздвигли триумфальную арку с надписью, прославлявшей победу нового порядка и красоты над прежним убожеством. Сегодня флорентийцы горько усмехаются, видя в этой надписи пример невольной иронии: теперешняя площадь в неоновых всполохах рекламы лекарства против мочекаменной болезни, по всеобщему признанию, является самой уродтивой в стране — этакий приступ националистической мании величия, случившийся в тот недолгий период, когда Флоренция была столицей новой Италии[13]. Противникам перемен в доказательство своей правоты достаточно напомнить про эту площадь: так консерваторам не раз удавалось одерживать победу. Тем не менее, если город не сумеет найти новое решение жилищной проблемы, зонтичные сосны на холме Coprane еще могут рухнуть под ударами топоров, как деревья в последнем акте «Вишневого сада», потому что Флоренция — это современный, быстро растущий город; именно в этом и кроется одна из причин того, что ее так не любят разборчивые туристы.
9
Тем не менее, в конце концов муниципалитет издал постановление, запрещавшее использование мотоциклов в центре города с 23.00 до 6.00 (примечание автора).
10
Джорджо
11
XII–XV вв. в политической истории Италии были ознаменованы борьбой
12
Фасад Флорентийского собора облицевали зеленым, розовым и белым мрамором в 1871–1887 гг.
13
С 1865 г. до января 1871 г. Флоренция была столицей объединенного Итальянского королевства.