Она, как сквозь сон, наблюдала за Морин, поставившей перед гостем чашку с кофе. Потом Морин выпроводила всех из дома и закрыла за собой дверь.
– Теперь, когда я присмотрелся, вы больше похожи на Джереми, – сказал наконец Сэндерсон. – Хотя гораздо красивее его.
Девушка смущенно пригладила разметавшиеся волосы.
– Я не знал об их смерти, Мэгги, иначе написал бы и обязательно приехал посмотреть, как вы живете.
Мэгги покачала головой, не в силах вымолвить слова.
– Мистер Джессап немного рассказал о том, что случилось. Вы были правы, когда пытались найти меня. Ваш отец гроша бы не оставил брату, не говоря уже о том, что никогда бы не доверил ему своих драгоценных дочерей. Он знал, каким мотом и пьяницей всегда был Сет. Ваш дядя, должно быть, каким-то образом подделал завещание, иначе ему никогда бы не удалось прибрать к рукам фабрику и дом.
Слезы затуманили глаза Мэгги.
– Я так и знала, была уверена.
– А я прекрасно помню Сета. Трус и негодяй, храбрится только перед теми, кто не может защитить себя, а сам готов бежать, как заяц, при первых же признаках беды. Никогда не был ни на что способен, и, за что бы ни взялся, все терпело крах. Мистер Джессап сказал, что он довел фабрику до разорения, но я с трудом в это верю.
– Это, должно быть, правда, – отозвалась Мэгги, вытирая глаза платком, протянутым Сэндерсоном. – Он уволил всех слуг, избавился от всех лошадей, кроме двух, одной для своей одноколки и второй, верховой. Однажды я слышала, как он кричал на служащего.
Девушка упрямо подняла подбородок.
– Дядя во всем винил нас, потому что отец оставил деньги, до которых он не мог добраться.
Сэндерсон едва заметно улыбнулся и поднес чашку ко рту. Отпив немного, он наклонился вперед, пристально глядя на девушку.
– Это не просто какие-то деньги, а огромное состояние. И все это отец положил в доверительный фонд для вас.
Мэгги недоверчиво охнула.
– Это правда, Мэгги. Не удивительно, что Сет обозлился, когда не смог украсть деньги, и винил вас за собственную неудачу. Даже ему не удалось бы промотать такую громадную сумму.
– Дядя Сет говорил, что деньги фонда тоже истрачены.
Маркус Сэндерсон нахмурился:
– Весьма вероятно, поскольку никто не следил за вашими интересами со времени смерти родителей. Мне придется хорошенько расследовать дело. Я еду в Филадельфию, чтобы заняться вашим наследством.
Это звучало настолько нелепо, что Мэгги не могла не улыбнуться. Но Сэндерсон, поднявшись с кресла, продолжал:
– Я хочу, чтобы вы вернулись в Филадельфию сегодняшним дилижансом. Вместе с сестрой. Вполне возможно, мы еще сумеем спасти «Харрис миллз» и распутать множество неприятностей, посетить суд и адвокатов. И, конечно, нужно узнать, как обстоят дела с фондом.
– Я не могу ехать, мистер Сэндерсон. Сегодня у меня свадьба.
– Вы можете отложить венчание. Возможно, понадобится ваше присутствие, чтобы прояснить ситуацию. Неизвестно, на что может пойти ваш дядя.
Такер встал и сунул руки в карманы:
– Мы отложим свадьбу. Ты ведь скоро вернешься, – сказал он, невольно повторяя слова мистера Сэндерсона.
Такер не мог смотреть на нее, когда произносил это, и поэтому глядел на другой берег реки, на их дом.
Конечно, ей придется отправиться с Сэндерсоном. Мэгги – наследница. Что он может предложить ей, чем удержать? По правде говоря, что может вообще заставить ее снова приехать в Бойсе? Как только Мэгги уедет, очутится в сверкающем мире богатства, светского общества…
– Я никуда не поеду с ним, Такер, и мы не будем откладывать свадьбу.
Он обернулся.
Снова упрямо поднятый подбородок и вызывающий блеск в глазах…
– Я остаюсь.
– Будь же разумной, Мэгги. Может пройти немало времени, прежде чем я построю приличный дом и смогу купить тебе нарядные платья. Может быть, нам придется голодать. Именно этого ты хочешь для себя? И для Рейчел? Без тебя Сэндерсон, возможно, не сумеет получить деньги.
– Мне все равно. Я никуда не еду.
– Как же ты чертовски упряма.
– Я тебя люблю.
– Но не слушаешь разумных доводов.
– Я люблю тебя. Такер шагнул к Мэгги.
– Ты, возможно, пожалеешь об этом. Его руки обвились вокруг ее талии.
– Я люблю тебя.
– Сдаюсь, – прошептал он, зарывшись лицом в ее волосы.
– Я так и знала.
ГЛАВА 42
И снова Пег и Чак Джонсы предоставили свой дом семье Бренигенов, на этот раз для двойной свадьбы. В верхней спальне, где они переодевались два дня назад, Мэгги вручила Морин букет роз.
– Ты очень красива, – сказала она, смаргивая внезапные слезы. – И надеюсь, что будешь счастлива.
Платье Морин, выцветшее и перелицованное, все-таки оставалось прекрасным – цвета темной лесной зелени. Скромный вырез, длинные рукава. Рыжевато-каштановые волосы просто уложены и украшены только двумя гребнями, усаженными жемчугом. Но глаза сияли ярче всех драгоценностей.
– Я тоже надеюсь, – отозвалась Морин, снова глядя в свое отражение в зеркале. В голосе не было «ни тени сомнения. – Когда ты делишь судьбу с человеком, которого любишь, становишься богаче духовно. Но ты уже и сама поняла это, Мэгги, правда?
Мэгги кивнула, ощущая, как счастье заливает ее ослепительной волной. Да, она, конечно, знала, о чем говорит Морин.
В комнату заглянула Фиона:
– Мама…
Морин, шурша нижними юбками, обернулась:
– Входи, Фиона.
На девочке было точно такое же платье, как на матери, красивые рыжеватые волосы собраны локонами на затылке. Подбежав к матери, Фиона обняла ее за талию.
– Ты такая хорошенькая…
Морин опустилась на колени перед дочерью.
– И ты тоже.
– Такер велел тебе передать, что судья Гриффин уже здесь.
В глазах, так похожих на материнские, загорелись лукавые искорки:
– Мистер Фостер слишком нервничает, чтобы сидеть спокойно. Такер говорит, что он протрет дыру в ковре, если вы немедленно не придете.
Мать, рассмеявшись, грациозно поднялась:
– Тогда лучше не заставлять их ждать. И, взглянув на Мэгги, спросила:
– Ты готова, дорогая?
– Готова.
Мэгги взяла свой букет из полевых цветов, таких же голубых, как ее подвенечное платье, и пошла впереди Морин.
Женихи уже ожидали в гостиной перед камином. Но Мэгги почти не обратила внимания на Дэвида. Ее, словно магнитом, притягивал взгляд Такера, сияющий любовью.
Его пальцы коснулись локтя невесты, и они вместе встали перед судьей Гриффином.
– Горячо любимые…
Да, она любима, Мэгги знала это, была безоглядно, твердо уверена.
– … обещаю любить и почитать…
Странно, почему эти слова так пугали ее раньше… Но когда человек становится тебе дороже всего на свете, не стоит бояться почитать его… или даже повиноваться. Мэгги никогда еще не чувствовала себя более свободной, чем в эту минуту.
– … объявляю вас мужем и женой.
Всего несколько слов связали на всю жизнь мужчину и женщину.
– Можете поцеловать невесту.
Темные глаза Такера пристально и напряженно смотрели на нее. Мэгги задрожала в объятиях жениха, когда он медленно привлек ее к себе.
Комната взорвалась радостными приветственными криками, и новобрачных мгновенно окружили друзья. Рейчел обняла и поцеловала Мэгги. И тут перед сестрами появился Гарри.
– Я мечтал об этом с того дня, как мы встретились, но не осмеливался из-за Така.
Он крепко поцеловал ее в губы и подмигнул Такеру.
– Это единственный, который тебе удастся получить, – шутливо пригрозил Такер.
Мэгги и Морин тоже обнялись, а потом Мэгги и Дэвид, Нил и Киген…
Мэгги охнула, почувствовав, как от лица отливает кровь. В комнате стало тихо. Рейчел снова оказалась рядом, прижимаясь к сестре.
– Не так-то легко было отыскать тебя, – проворчал Сет.