К концу ноября оформился разрыв между Марксом и его бывшими берлинскими коллегами. Все встало на свои места после визита Руге и поэта Гервега в Берлин, где они хотели предложить членам группы Freien сотрудничать в создании нового университета. Руге (который всегда был немного пуританином) и Гервег были возмущены разнузданностью и экстравагантными идеями Freien. По словам Руге, Бруно Бауэр, например, «притворялся, что заставляет меня проглотить самые гротескные идеи – например, что государство и религия должны быть подавлены в теории, и также – собственность и семья, не потрудившись узнать, что их заменит, главное – уничтожить все» [185]. 25 ноября Маркс разъяснил всем свою позицию, опубликовав сообщение из Берлина, основные положения которого были взяты из письма Гервега, отправленного в Rheinische Zeitung. Разрыв оказался окончательным, и Маркс обосновал свой поступок следующим образом в письме, отправленном через несколько дней Руге:
«Вы знаете, что каждый день цензура так уродует нашу газету, что она с трудом появляется на свет. Это вынуждает меня отклонять большое количество статей Freien. Я позволил себе аннулировать столько же, сколько и цензор. Мейен и Ко присылали нам груды клочков, беременных мировыми революциями и пустой мыслью, написанных неряшливым стилем и приправленных каким-то атеизмом и коммунизмом (который эти господа никогда не изучали) <…> Я заявил, что считаю протаскивание коммунистических и социалистических идей в случайные театральные рецензии неприемлемым, более того, аморальным, и для того, чтобы коммунизм вообще обсуждался, требуется совсем другое и более фундаментальное отношение к нему. Затем я попросил, чтобы религия критиковалась скорее через критику политической ситуации, а не чтобы политическая ситуация критиковалась через религию. Ибо такой подход больше годится для газеты и просвещения публики, потому что религия не имеет собственного содержания, живет не с небес, а с земли, и разрушается с распадом перевернутой реальности, теорией которой она является» [186].
Шумиха, вызванная публикацией законопроекта о разводе, усилила давление правительства на Rheinische Zeitung, и Маркс обнаружил, что все больше времени у него уходит на общение с чиновниками от цензуры. «Rheinische Zeitung, – писал Энгельс, – почти всегда удавалось пропустить самые важные статьи; мы прежде всего скармливали цензору мелкий корм, пока он либо не сдавался сам, либо его не заставляли это сделать посредством угрозы: дескать, в этом случае газета завтра не появится» [187]. До декабря 1842 года цензурой занимался чиновник, настолько безмозглый, что, как говорят, он подверг цензуре объявление о переводе «Божественной комедии» Данте, заявив, что божественные предметы не пригодны для комедии. Он часто оказывался недостаточно проницательным, чтобы заметить, что именно нужно цензурировать, и, получив выговор от начальства за свою небрежность, обычно подходил к ежедневной работе со словами: «Теперь на карту поставлено мое пропитание. Теперь я буду резать все подряд» [188]. В одной истории, рассказанной Марксом, упоминается о том же чиновнике. Он был приглашен вместе со своей супругой и юной дочерью на грандиозный бал, который давал глава провинции. Перед отъездом он должен был закончить работу над цензурой. Но именно в тот вечер гранки не были получены. Обескураженный цензор отправился в карете к Марксу, который жил довольно далеко. Было уже почти 11 часов. После продолжительного времени Маркс высунул голову из окна третьего этажа. «Гранки», – кричал цензор. «А их нет!» – выкрикнул в ответ Маркс. «Но!..» – «Мы не будем завтра печатать!» И Маркс закрыл окно. Цензор, одураченный таким образом, остался в растерянности. В дальнейшем был гораздо вежливее [189].
В январе 1843 года Маркс написал статью о бедности, которая должна была стать его последним значительным вкладом в работу Rheinische Zeitung. Мозельские виноделы сильно пострадали от конкуренции после создания Германского таможенного союза (Zollverein). Их обнищание и без того вызывало большой общественный резонанс, а в ноябре 1842 года корреспондент Rheinische Zeitung опубликовал доклад, точность которого сразу же была поставлена под сомнение фон Шапером, президентом Рейнской провинции. Посчитав ответ корреспондента неудовлетворительным, Маркс приготовился обосновать сообщение самостоятельно. Он запланировал серию из пяти статей. В итоге было написано три и опубликовано только две, прежде чем Rheinische Zeitung закрыли. Две опубликованные статьи, содержащие массу подробностей, оправдывающих утверждения его корреспондента, во многом, по мнению Маркса, сыграли решающую роль в запрещении газеты. Условия в долине Мозеля были определены объективно сложившимися отношениями: