Вмешательство русского флагмана возымело свое действие, было спасено много неаполитанских якобинцев.
Два дня спустя Ушаков отправил отряд моряков для взятия Рима. Полковника Скипора перед маршем он поучал:
— Возьмете Рим, блюдите там порядок, старайтесь распространять по всему городу прокламации. — Адмирал взял со стола лист и передал Скипору: — Оповестите в разных местах города, раздайте жителям… Всех их щадить, особенно кто повинится… Когда вступите с войсками в Рим, старайтесь сохранить дома, что бы все имущество жителей не было расхищено; имейте всевозможное старание никого к похищениям не допускать; в город должны войти только регулярные войска. И особо. — Ушаков посмотрел на полковника. — Мирные люди не должны страдать при ведении военных действий, пленные не должны подвергаться насилию.
Выйдя на палубу, Скипор с интересом прочел послание адмирала к населению Рима:
«Российские войска… посылаю в Римскую область для освобождения Рима и всей области Римской от зловредных и безбожных французов, для восстановления мира, спокойствия, тишины и порядка и для утверждения благоденствия всего римского народа, к восчувство-ванию оного приглашаю храбрых римлян и весь римский народ области соединиться единодушно с войсками, мне вверенными… Уверяю при том, что обыватели и все их имения войсками, мне вверенными, будут сохранены, и я все наивозможные способы и старания употреблю всему оному народу доставить тишину и спокойствие при таковых объясненных мною благонамеря-ниях. Имею несомненную надежду, что римляне и весь римский народ, приняв в рассмотрение сущую свою пользу, требование мое выполнят непременно».
Строки прокламации возвещали, что в Рим направлялись не поработители и насильники…
17 сентября 1799 года отряд русских моряков выступил в поход на Рим. Не прошло и двух недель, как Ушаков узнал о том, чего он опасался больше всего.
Оказалось, что коммодор Троубридж и начальник королевских войск под Римом тайно подписали капитуляцию с французами и позволили им в полном составе с оружием и награбленными ценностями выйти из Рима, погрузиться в Чивита-Веккии на корабли и уйти спокойно на Корсику. Вся эта махинация затеялась ради одного — первыми поднять над Римом английский флаг.
Федор Федорович был в гневе. Двуличие Нельсона, обман Троубриджа, лицемерие Руффо. Было от чего негодовать. Он прекрасно понимал, что англичанин негласно получил согласие кардинала.
Ушаков отправил к Руффо советника Италийского, послал приказ Скипору и Балабину прекратить поход на Рим и вернуться в Неаполь.
Руффо внимательно прочитал послание русского адмирала:
«Самовольно и самолично генерал Буркгард подписал капитуляцию. По всем общественным законам никто не имеет права брать на себя освобождение общих неприятелей из мест блокированных, не производя противу их никаких военных действий и не взяв их пленными… тем паче со всяким оружием и со всеми награбленными ими вещами и богатствами».
— Господин Италийский, — кардинал Руффо пришел в сильное волнение, — произошла страшная ошибка. Умоляю вас, уговорите его высокопревосходительство неоставлять нас в беде. Уверяю вас, французы подписали капитуляцию, испугавшись только ваших войск. Если ваш отряд не вступит в Рим, то невозможно будет спасти от грабежа город и установить в нем порядок. — Руффо остановился перед Италийским. — Без российских войск армия его величества отступит. — Руффо лихорадочно схватил перо, начал тут же писать Ушакову и просил Италинского как можно быстрее доставить его послание командующему русской эскадрой.
Когда статский советник вошел в салон флагмана, Ушаков беседовал с вице-адмиралом Карцевым. Кардинал Руффо молил о помощи. Италийский спешно, запинаясь, переводил письмо:
— «…Ежели русские войска не будут продолжать марш свой к Риму… увидите, что занятия Рима не будет, ибо известно, что начальники многочисленной республиканской толпы думают занять город и крепость… По таковым обстоятельствам нужно будет иметь повеление вашего превосходительства, чтобы войска эскадры вашей продолжали марш свой, и потому, что иначе невозможно будет спасти Рим от грабежа и установить в оном добрый порядок».
Федор Федорович усмехнулся: о порядке заговорил.
«Без российских войск королевские будут подвержены великой опасности, и может быть, что они отступят назад…» — Италийский, не дочитав до конца, опустил письмо.
— Он просит ваше превосходительство, слезно просит помочь.