***
Из ванной Кир вышел спустя час. Голый по пояс. Заглянул на кухню, где я бесцельно втыкал в ноут, тихонько постучал костяшками пальцев по стене, привлекая мое внимание, и поинтересовался:
– Где взять порошок?
– Стиральный? – зачем-то спросил я, разглядывая резинку его низко сидящих шорт. Трусов под ними явно не было. А внизу живота, чуть справа, красовался такой же малиновый синяк, как и над ключицей.
– Не, зачем мне стиральный, – с сарказмом фыркнул Кир. – Я уже день без дозы, но герыча у тебя явно нет, так что дай хоть кокосом вдолбиться.
– Под раковиной в большой белой банке, – я поднялся из-за стола и закрыл крышку ноутбука. – Пошли, я достану.
– Ага, – Кир каким-то нервным движением пригладил мокрые волосы. – Спасибо.
До ванной мы шли молча. Кир пару раз подтянул съезжающие шорты, но в итоге, кажется, плюнул на это бесполезное занятие и привычно засунул руки в карманы.
Когда мы зашли, он сразу подхватил со стиральной машины футболку и надел. На его худых плечах она висела мешком. Я сглотнул и полез доставать порошок.
Засыпал его в контейнер и запустил программу стирки с отжимом, предварительно поставив на шестьдесят градусов.
Надо сказать, чтобы научиться пользоваться стиралкой мне пришлось весь вечер разбираться с инструкцией. Но стирать руками мне порядком поднадоело, а прачечная обходилась слишком дорого. Так что потраченный на изучение инструкции вечер того стоил.
– Готово, – зачем-то сообщил я Киру. – Толстовку свою ты же положил?
– Поздно спросил, – он глянул на набирающую воду машинку. – Но да. Вспомнил в последний момент.
– Хорошо, – я закрутил крышку на банке и убрал ее на место. – Есть хочешь?
– Если дашь, будет круто, – Кир почесал бровь.
Я пропустил его перед собой и закрыл дверь, попутно вспоминая, что есть у меня в холодильнике.
А через десять минут мы ели яичницу, посыпанную сверху потертыми остатками сыра, который я нашел в ящике с фруктами. Вернее, для фруктов. Потому что их самих у меня практически не водилось.
***
Кир съел все, что я ему дал. Подчистую. То есть даже выпил недельной давности кефир, аргументируя это тем, что кисломолочные не портятся. И теперь сидел, неудобно поджав под себя ноги, таская из банки консервированные ананасы. На щеках у него появился румянец, волосы высохли. Каштановые, при ярком свете они слегка отдавали медью.
А еще эти чертовы веснушки...
– Я все, – Кир отложил вилку и смешно шмыгнул носом.
– Наелся? – поинтересовался я, забирая пустую банку.
– Ага, – он запустил пальцы в шевелюру и взъерошил и так спутанные пряди.
– Насчет того, где ты будешь спать, – я отвел глаза. – Извини, но постель одна, а на пол тебя класть не хочется. И если...
– Не парься, чувак, – Кир мотнул головой. – Реально. Я не в претензии. Это ж не одноместная койка.
Я кивнул, как-то внутренне расслабляясь. Моя постель была двуспальной, но при желании на ней спокойно разместились бы и три человека. Конечно, она занимала большую часть комнаты, но мне нравилось. Тем более, учитывая то, что гостей я к себе не водил. За исключением парней для потрахаться. Но им-то как раз была интересна именно постель, а не свободное пространство в комнате. Так что меня все устраивало.
***
– Сколько тебе лет, Кир? – это я спросил уже тогда, когда мы в полной темноте лежали на разных краях кровати. Кир ерзал и ворочался. Но, когда я задал вопрос, резко замер, и мне показалось, что даже перестал дышать.
– А что? – его ответный вопрос прозвучал с серьезным опозданием.
– Да ничего, – я повернулся набок, лицом к его смутному в темноте силуэту, съежившемуся под одеялом. – Просто интересно.
В тишине я слышал, как за окном по подоконнику шуршала редкая морось. А еще слышал, как неровно дышит Кир.
Волнуется?
– Я думаю... – он запнулся. Помолчал.
Я не торопил. Просто смотрел на угадывающееся под одеялом его острое плечо и ждал.
– Я думаю, мне нет восемнадцати, – наконец выговорил он. – Шестнадцать или семнадцать, наверное.
– Наверное? – я несколько опешил. – Это как?
– Никак, – зло фыркнул Кир. – Я мало что помню, понятно? Завтра год с того дня, как я очнулся в грязной подворотне с разбитым затылком.
Вот, значит, как.
Все вставало на свои места. Надо полагать, Кир – не уличный мальчишка-беспризорник. Отсюда эта доверчивость и более-менее адекватное поведение. Но только вот за этот год кто-то успел...
Я с какой-то глухой болью очень отчетливо вспомнил тот эпизод в машине.
– А на руке у тебя... – я прикусил губу, пытаясь правильно сформулировать мысль, чтобы не обидеть мальчишку.
– А это уже не твое дело, чувак, – Кир снова выпустил иголки. – Меньше знаешь – крепче спишь.
Мы снова замолчали. Кир повернулся на живот, спрятав голову в подушку. Теперь я видел только очертания его густых вьющихся волос.
Так прошло минут десять. Кир не шевелился но, судя по нервному напряженному дыханию, так и не заснул. Впрочем, ко мне сон тоже не шел.