– Что тут происходит? – осведомился он у Трионфо.
– Младшая сестра Ито. Она хочет забрать сумочку и платье сестры. Но они все в клочья.
– Так подите и принесите. Они лежат в сейфе.
Дежурный сцепился взглядом с человеком, который, судя по всему, являлся его начальником.
– Дежурный Трионфо, – сурово проговорил блондин.
Дежурный покачал головой и направился к лестнице в подвал.
– Спасибо.
Я разгладила складки своего платья.
– Я сержант Грейвс.
У Трионфо куртка топорщилась на плотных плечах и на животе, а форма этого человека ладно облегала его худощавое тело. Открытая взгляду кожа была вся в бледных веснушках.
– Аки Ито.
Похоже, мое имя показалось ему забавным, как какая-то шутка. Он указал на стойку.
– Мне понадобится кое-что у вас уточнить, прежде чем мы отдадим вещи.
Я заполнила бланк, указав свое имя, степень родства с Розой и адрес. Запомнить номер нашего дома я еще не успела, и пришлось полезть в сумочку, уточнить.
– Мы прибыли в Чикаго два дня назад, – объяснила я.
Сержант отреагировал так, словно это не было для него новостью.
– Что ж, добро пожаловать. Мне жаль, что в наш прекрасный город вам пришлось прибыть в таких обстоятельствах.
– Моя сестра не убивала себя, – сказала я. – Она была не из таких.
– Вашему народу пришлось через многое пройти за последнюю пару лет.
Меня поразило, что хакудзин говорит об этом так прямо.
– Да, – ответила я. – Да, так и есть.
Я думала, он заверит меня в том, что расследование будет продолжено, но он молчал и терпеливо улыбался. Поскольку он так и не пообещал ничего, я решила, что следует надавить посильнее.
– Вы разберетесь, что случилось с моей сестрой?
– Конечно, – кивнул Грейвс. – Дело не закрыто. У нас есть ваш адрес, и как только выяснится что-то новое, я обязательно отправлю к вам домой человека.
Я не очень рассчитывала, что он доведет дело до конца, но, по крайней мере, с ним хоть разговаривать можно, в отличие от того дежурного.
– Куда вы сейчас направляетесь? – спросил он.
– В похоронное бюро. Кажется, “Кланер”.
– Что ж, там вы будете в надежных руках. – И добавил, что ему пора по делам, но дежурный Трионфо скоро принесет вещи Розы.
– Спасибо, сержант.
Прощаясь, он пожал мне руку. Прикосновение его пальцев показалось прохладным и целительным, будто он привык пожимать руки скорбящим женщинам.
Трионфо появился через несколько минут.
– Вот.
Крафтовый пакет он швырнул мне в лицо так, что тот задел меня по лбу. Меня потрясло, что со мной обращаются так неуважительно. Я оглянулась посмотреть, заметил ли это кто-нибудь, но люди вокруг были поглощены другими проблемами, видимо, более насущными, чем моя.
Похоронное бюро “Кланер” оказалось весьма впечатляющим заведением на Северной Кларк-стрит, 1253. Находилось оно в квартале к северу от Дивижн-стрит, и при нем имелся собственный торжественный зал для прощаний.
Мама и папа нечасто захаживали в церковь и скорей больше придерживались буддизма, но мы с Розой время от времени ходили на службы в японскую христианскую церковь в Глендейле. Впрочем, в отпускных документах мы все написали, что христиане. Так было проще.
Сотрудник бюро с лицом в ужасных оспинах любезно позвонил в отдел судебной медицины, чтобы узнать, когда можно забрать тело Розы. Знакомство с церковью в Глендейле пригодилось мне при опросе касательно церемонии прощания.
– Какой-нибудь псалом из Священного Писания, – сказала я. – О том, что Бог ведет нас к зеленым пастбищам.
Из гимнов я смогла вспомнить одну только “О, благодать”.
– А может, обойдемся без пения? – наконец решилась спросить я. – Может, органист просто что-то сыграет?
Похоронный агент вроде бы слегка удивился, но, тем не менее, записал мои пожелания.
– И еще ей понадобится место упокоения.
– Ну, мы можем кремировать тело и останки поместить в урну. Вероятно, вы захотите, чтобы она была рядом с вами.
– Мы, скорее всего, захотим ее похоронить.
Хакудзин опустил глаза, словно не в силах смотреть мне в лицо. Потом поднялся из-за стола, поговорил с другим сотрудником и подошел к телефону.
Наконец он вернулся.
– Заупокойную службу вы сможете провести здесь, но с погребением могут возникнуть проблемы. – Я изо всех сил старалась вникнуть в то, что он говорил. – Мы вынуждены настаивать на кремации. Впоследствии вы сами решите, куда поместить прах.