Виктор Петрович Поротников
Клубок Сварога. Олег Черниговский
Из энциклопедического словаря.
Изд Брокгауза, Ефрона
Т. XXXXII, СПб., 1892
лег Святославич - князь черниговский, сын Святослава Ярославича. Впервые летопись упоминает о нем под 1075 г., во время борьбы между Изяславом и Святославом Ярославичами. Олег, с братом своим Владимиром, ходил помогать польскому королю Болеславу Храброму в борьбе его с чехами, союзниками германского императора Генриха IV, к которому обратился за помощью Изяслав, тогда как польский король держал сторону Святослава. Русские князья опустошили Чехию и взяли с неё 1000 гривен серебра. После смерти отца (1076) Олег получил в удел Владимир-Волынский, но был вытеснен оттуда и удалился в Тмутаракань. В 1078 г. Олег, вместе с Борисом Вячеславичем, привёл половцев на русскую землю и победил Всеволода Ярославича на р. Сожиц (Оржиц). Победители вошли в Чернигов, но окончательно им не удалось здесь утвердиться: Изяслав киевский соединился с Всеволодом и, в отсутствие Олега и Бориса, напал на Чернигов. В кровавой сече при Нежатине Ниве пал Борис Вячеславич; Олегу едва удалось убежать в Тмутаракань. Половцы и хозары, должно быть не без ведома византийского императора и великого князя Всеволода, севшего в Киеве после смерти Изяслава, схватили Олега и отвезли в Царьград, откуда он был отправлен в ссылку на остров Родос. Всеволод киевский посадил в Тмутаракани своего посадника Ратибора, но его выгнали князья-изгои Давыд Игоревич и Володарь Ростиславич, которые вскоре, в свою очередь, должны были уступить место возвратившемуся Олегу. В 1094 г. Олег, вместе с половцами, предпринял поход на Чернигов, с целью добыть для себя отцовский стол. Там княжил в то время Владимир Мономах. 8 дней продолжалась осада Чернигова; окрестности и монастыри были выжжены и разграблены. Мономах, видя, вероятно, невозможность дальнейшего сопротивления, передал, наконец, Чернигов Олегу, а сам ушёл в Переяславль. Олег сел в Чернигове, предоставив половцам полную свободу грабежа, так как ему иначе нечем было заплатить им за поход. «Это уже в третий раз - замечает летописец, относящийся вообще неблагоприятно к Олегу, - навёл он поганых на русскую землю; много христиан было погублено, а другие взяты в плен и расточены по разным землям» (Ипат. 158). В 1095 г. против половцев Олег ходил не вместе с другими князьями, а отдельно. Это рассердило Святополка и Владимира; сын последнего, Изяслав, захватил, с согласия граждан, принадлежавший Олегу Муром. В 1096 г. Святополк и Владимир послали звать Олега в Киев, чтобы «урядиться о земле русской пред епископами, игуменами, мужами отцов наших и людьми городскими», как на будущее время защищать русскую землю от поганых. Олег дал гордый ответ: «Не пойду на суд к епископам, игуменам да смердам». Ответ этот, судя по словам летописца, возбудил в Киеве большое негодование против Олега. Святополк и Владимир объявили ему войну; Олег убежал в Стародуб. Князья осадили город. 33 дня продолжалась осада; наконец, Олег просил мира. Противники его потребовали, чтобы он съездил в Смоленск за своим братом Давыдом и вместе с ним приехал на совещание в Киев. Олег поехал, но смольняне не приняли его, и в Киев ни он, ни Давыд не явились. Святополк и Владимир пошли было на Давыда, но помирились с ним, Олег же, с Давыдовыми полками, вновь добыл Муром, захватил Суздаль, Ростов и всю землю Муромскую и Ростовскую, посадил в городах посадников и стал собирать дани. В Новгороде сидел в это время второй сын Мономаха, Мстислав, который выступил против Олега и прогнал его не только из всех завоёванных им городов, но даже из Мурома и Рязани. Положение Олега было безвыходным, но Мстислав, в качестве крестного сына, обещал хлопотать за него пред отцом. Мономах согласился на мир и написал Олегу длинное письмо, в котором убеждал его покончить, наконец, все раздоры и междоусобия. В 1097 г. Святополк, Владимир, Давыд Игоревич, Василько Ростиславич, Давыд и Олег Святославичи съехались в Любече в Черниговской области, на устроенье мира. Князья постановили: пусть каждая линия княжеского рода владеет своей отчиной. За Святославичами - Олегом, Давыдом и Ярославом - осталась Черниговская область; Олег сел в Новгород-Северске. О деятельности Олега на новом княжении сохранилось мало сведений. Он участвовал в княжеских съездах 1098 и 1101 гг. Когда Мономах задумал свои походы на половцев вглубь степей, Олег, под разными предлогами, в большей их части не принимал участия. Только в 1107 г. он, вместе с другими князьями, двинулся в Лубнам против половецкого хана Шаруканя, и последний едва успел спастись, хан же Сугра был взят в плен. Когда половцы делали набег на русскую землю, северские князья всегда давали им отпор: когда в 1113г., например, половцы явились у Выря, Олег соединился с Владимиром, и половцы были прогнаны. Олег умер в 1115 г. За свой беспокойный нрав и все те междоусобия, которые породил он и которые принесли столько вреда русской земле, Олег Святославич был известен под именем Гориславича. Так он назван в «Слове о полку Игореве».
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
Глава первая. ГОРДИЕВ УЗЕЛ.
олнце палило нещадно. В воздухе не ощущалось ни малейшего дуновения ветерка.
Несмотря на жару, около тридцати обнажённых по пояс землекопов вгрызались заступами в землю, углубляя траншею под фундамент для будущего храма.
В группе усердных работников выделялись двое, но отнюдь не своим усердием, а одеянием. На обоих были дорогие атласные порты[1], длинные белые рубахи без поясов с красным узором по нижнему краю и такого же цвета оплечьем. Это были великий князь киевский Святослав Ярославич и его старший сын Глеб, князь переяславский. Вместе с князьями работали не смерды[2] и не холопы[3], но младшие дружинники, для того и приехавшие в Печерскую обитель в этот знойный майский день.
Печерские монахи давно вели разговоры о том, что древнейшему из русских монастырей нужен добротный каменный храм взамен обветшавшего деревянного, который того и гляди развалится.
Покуда на столе киевском сидел Изяслав Ярославич, просьбы Печерских схимников[4] оставались без ответа, поскольку недолюбливал Изяслав Печерскую братию. Святослав же, который не единожды укрывал от Изяславова гнева наиболее строптивых Печерских иноков-правдолюбцев, став во главе Руси, занялся богоугодными делами. Им был выстроен каменный храм русским великомученикам Борису и Глебу в самом людном месте Киева наперекор митрополиту-греку. А для возведения храма Успения Пресвятой Богородицы в Печерской обители князь Святослав не только вызвал из Царьграда каменщиков и мастеров-иконописцев, но и самолично вместе с дружинниками своими несколько дней кряду рыл шурфы под закладные камни и прокладывал сточные канавы.
Монахи и прихожане дивились такому благочестию Святослава, многие открыто восхищались князем. Мол, в отличие от брата своего Изяслава, князь Святослав не только о казне своей печётся, но желает также очистить душу свою, творя дела праведные. И лишь некоторые из монахов, осведомлённые о неприязни, возникшей между игуменом[5] Феодосием и Святославом, украдкой переговаривались между собой, что Феодосий нужен Святославу как опора в его противостоянии с митрополитом[6]Георгием. Ради этого и ещё для того, чтобы Феодосий не поминал на литургиях[7] изгнанного Изяслава, новый князь киевский готов не только рвы копать, но и камни тесать своими руками, ибо Святослав, в отличие от Изяслава, зрит дальше и в людях разбирается лучше.
Феодосий всегда недолюбливал Изяслава за грубость и недалёкость, за то, что тот латинян[8] привечал, словно родню свою. Однако, справедливости ради, Феодосий не одобрял дерзкий поступок Святослава и Всеволода, согнавших старшего брата с киевского стола и тем самым нарушивших закон о престолонаследии, установленный Ярославом Мудрым. Именно по этой причине Феодосий упрямо продолжал поминать на литургиях Изяслава великим князем, хотя в Киеве вот уже третий год полновластным владыкой был Святослав Ярославич.
[4]
[6]
[8]