Ева прошла на кухню и села за стол, придвинув к себе салфетницу. Бабушка рассказывала о своих новостях, о том, как кто-то из местных детей поджег почтовые ящики и теперь с ними разбиралась полиция. Ева слушала ее, но все больше казалось, что бабушка специально заполняет тишину. Она посмотрела на фотографию в рамке, занимавшую особое место на стене. Прошло слишком мало времени с тех пор, как родителей не стало. Боль от утраты была еще слишком свежа и предательский ком сдавливал горло, стоило взглянуть на снимок, где все они были вместе.
Болезнь, с которой не смог бы справиться ни один человеческий врач, вспыхнула внезапно и сожгла самых близких оборотней в считанные месяцы. Ева машинально коснулась кулона, который ей достался от матери еще в детстве. Изящное украшение с аметистом, которое она никогда не снимала не только из-за любви к родителям, но и по куда более приземленной причине. Всего раз Ева допустила, что может не следовать строго наказанным мамой словам и сняла его. До сих пор волоски на теле вставали дыбом от воспоминания о том, как тело пронзило чудовищной болью, а горло сдавило так, что было не вдохнуть. И только после того, как она смогла дотянуться до украшения и вернуть его на шею, дыхание восстановилось, а парализующая агония медленно отступила.
— Бабушка, — растерзав на мелкие лоскуты уже вторую бумажную салфетку, подала голос Ева.
— Что такое? — Лидия Николаевна поставила перед внучкой чашку чая и достала нож.
— Мне нужно посоветоваться с тобой.
— Конечно, милая.
Ева знала, что бабушка не одобрит. Не защищенные кланом, они должны были жить осторожно, не привлекая к себе внимания. Еве было проще, она не знала, каково это, жить среди других волков, но для остальной семьи это оказалось настоящим испытанием. Дядюшки и тетушки, с которыми они едва ли поддерживали связь, примкнули к другим кланам. Кто-то даже переехал. Но их семья крепко держалась друг за друга, находя в этом силы. А теперь они остались только вдвоем и привыкали жить так.
— Может ли быть, что двое волков окажутся в одно время и в одном месте? И обратят внимание на одну девушку?
Нож, занесенный над тортом, застыл. Лидия Николаевна повернулась к внучке и Ева затаила дыхание, заметив, как старая волчица с шумом втянула воздух.
— Думала, мне показалось, — медленно проговорила она.
Торт остался нетронутым. Бабушка заняла стул напротив и кивнула, позволяя Еве продолжить.
— Не знаю, в чем дело. Но мне попались двое. С виду приличные. Не позволили себе ничего лишнего, — Ева лишь слегка порозовела при этих словах.
— Они направили свой интерес на тебя? Поняли, кто ты?
— Я не знаю, — честно призналась Ева. — Один проводил меня до дома, а другой помог с ремонтом стиралки.
Лидия Николаевна постучала ногтями по столешнице, а потом потянулась к кулону и подцепив его, поднесла к глазам. Еве пришлось податься вперед, чтобы не задохнуться.
— Не снимала? — нахмурившись, спросила бабушка.
Ее побледневшие от времени глаза будто вспыхнули, заставив Еву напрячься. Она думала, что встреча с Женей и Давидом простая случайность и надеялась, что бабушка развеет ее сомнения, но ее поведение заставило встревожиться.
— Нет.
— Тогда ни один оборотень бы не заметил тебя. Нет-нет, что-то не так.
— А если просто совпадение?
— Чепуха, — отфыркнулась старая волчица. — Дорогая, не подпускай их к себе. Волки не то же, что и люди.
Ева открыла рот, чтобы оправдать мужчин, правда, не понимая, зачем. Но бабушка ее опередила.
— Ты привыкла жить здесь и не знаешь, каково это — жить в клане. Если им удастся оставить на тебе метку или наградить ребенком, тебя заберут и выдадут замуж. Согласия никто не спросит. Будешь под замком без работы и свободы, рожая в год по волчонку.
— Как это, — Ева часто заморгала. Такого тона она от бабушки не ожидала. — Не может быть, чтобы…
— Поверь моему опыту, дорогая. Есть причины, по которым мы ушли. Жить здесь сложнее, но мы предоставлены себе. Ты выросла свободной от уклада жизни стаи, без гнета вожака, который может выдать тебя за нелюбимого или отдать врагу для укрепления своих позиций. Подумай об этом.