Наконец я повернул на Жандосова, и даже сам удивился: как-то у меня это всё же получилось! Покатил в правом ряду, тихонечко прилепившись сзади к троллейбусу одиннадцатого маршрута, и вместе с ним доехал до Правды. Переехав её, я так и остановился за троллейбусом, перекрыв дорогу тем, кто хотел повернуть с Орбиты к Плодику. Объезжать троллейбусника слева я и не дёрнулся – столько там машин шло! Но очень вкусная девочка лет двадцати двух на крутом «Лексусе», летевшая с Орбиты, и пропускавшая меня вслед за троллейбусом, в лёгкую объехала потом и меня, и троллейбус – представляю, как она меня обозвала…
«Своего» троллейбусника я обогнал на «арбузоремонтном заводе» – левый ряд был пуст. Поворачивая на Тимирязева, чуть было не остановился вместе с машинами, которые едут прямо по Жандосова, и только потом увидел в свою сторону отдельную зелёную стрелочку. Благо, за мной никого не было – возможный концерт я себе сразу же ощутимо представил. От Гагарина до ВДНХ стояла обычная для этого места пробка, в которой я чуть-чуть отдышался. Подъезжая затем к перекрёстку с улицей Манаса, имевшей направление движения вверх к Тимирязева, я просто каким-то чудом затормозил почти на месте, когда справа, на красный свет, не включая ни мигалок, ни сирен, вдруг выскочил из какой-то подворотни огромный серебристый джип с синими полицейскими номерами на «K***KP» (цифр от ужаса я даже не пытался запоминать) и, едва не проехав левыми колёсами по моему капоту, унёсся вдаль, в сторону КазГУ…
Дальнейшее путешествие проходило более-менее спокойно, потому что машинок было мало. Заехав к себе во двор, и заруливая там на стоянку, я чуть было не снёс все мусорные контейнеры, снова перепутав педальки… Из машинки выполз на ватных дрожащих ногах и кое-как доплёлся до дивана, а мой самостоятельный водительский стаж дошёл тем временем аж до целых полутора часов…
На следующее утро я поехал на работу уже гораздо спокойнее, чем накануне. Поворачивая из третьего ряда проспекта Абая вверх по Желтоксан, я немного вильнул влево, чтобы не задеть вытянутую руку стоявшего посредине перекрёстка регулировщика. Слева на меня тут же тявкнул какой-то «Газельщик», но я хотел сказать ему: «Я в игры «Зая, я сбила мента» не играю!» Потом я повернул на Сатпаева, и через полчаса был уже в офисе.
В обед я поехал автобусом на «Кар-Сити», купил себе там знак «У» и наклеил его на заднее стекло. Мявкать на меня почти перестали. После работы я уже рискнул отправиться за рулём в длинный круиз, за вокзал Алма-Ата I – в гости.
От офиса я поехал вниз по Яссауи. Улочка узенькая, скорость больше полусотни я набирать боялся. Раза три меня смогли обогнать. Выкатился на Ташкентскую. Ближний поворот к ТЭЦ вдруг оказался перекопан, и пришлось ехать на дальний, в жуткой пробке до самой калкаманской больницы. Повернул, проехал Алгабас. Ещё раз повернул. Мимо поворота к кладбищу я, как уж ни страшно было, попытался разогнать машинку до восьмидесяти – меня всё равно обгоняли, как стоячего. Ниже Кок-Кайнара дорогу переасфальтировали, часть её была огорожена бетонными блоками. Уворачиваясь от китайского самосвала, я вдруг чиркнул правым передним колесом по бетонным блокам! Чуть дальше, где дорога снова расширилась, я остановил машинку и пошёл смотреть повреждения. К моему немалому удивлению, никаких царапин на крыле и колёсном колпаке не оказалось – лишь резина была в косых разводах жёлтой пыли…
Повернув направо к Боралдаю, я заблудился, и свернул не под второй железнодорожный мост, а под первый! Покружив по каким-то закоулкам, я вдруг очутился в самом центре микрорайона «Водник», в котором ни разу до этого не был. Абсолютно наугад я поехал в сторону, где должен был находиться автоцентр «КамАЗ» и всё же каким-то образом выехал на него. Добраться потом до заветной улицы Бекмаханова труда не составило.
Назад домой пришлось ехать уже в темноте. Правые полосы улицы Майлина, а затем и Красногвардейского тракта имени Суюнбая, представляли собою самый натуральный штрих-код из полос света и тени от светивших сквозь деревья фонарей. Ехать было тяжело, дальний свет не включишь, и я держал скорость сорок-пятьдесят. Меня обгоняли, но не мявкали – и на том спасибо.
На полутёмной Ташкентской, плотно забитой машинками, я прозевал поворот на Фурманова. Можно было доехать до Наурызбая, где был поворот налево из двух рядов и стрелочка в светофоре, но я взял и повернул направо, к вокзалу Алма-Ата II. Дав кружок вокруг памятника «стотенговому» Аблай-Хану, красовавшемуся теперь на тамошнем постаменте вместо дедушки Калинина, поехал вверх по Коммуне.