Эх, не детям пилотов – женам надо памятник ставить. Наверное, только когда изнутри видишь эту работу и этих людей, только тогда понимаешь, что это такое. Увы, не каждой жене пилота такое под силу, но моя мама справилась!
На самолете, что изображен на фото во вклейке, мы оба полетали, как и на других Ту-154 авиакомпании «Сибирь». Теперь он стоит памятником в аэропорту Толмачево, отец давно уже радуется жизни на пенсии, а я…
А я стараюсь соответствовать.
Отец ушел на заслуженный отдых вместе со списанием всех Ту-154 в авиакомпании «Сибирь» в 2008 году. С его слов, он не чувствует себя расстроенным или обиженным – ведь не по здоровью списали, не прогнали! Отец пролетал 36 лет, провел в небе около 20 тысяч часов, видел жизнь во всех ее красках, сумел пройти через горнило 90-х, не сломался и поднял семью. Он и его самолет славно отработали, а теперь заслуженно отдыхают. Мы с братом продолжаем династию авиаторов.
Глядя на своих подрастающих сыновей, задумываюсь: как они мыслят, о чем думают, мечтают? Есть ли у них интерес к небу?
Я надеюсь, что и через 20 лет профессия пилота все еще будет востребованной и актуальной, и мои дети окажутся со мной в одной кабине на пилотском кресле, как повезло мне, зеленому юноше, в 2003-м.
Возможно, через годы они продолжат поднимать фамилию в облака, а я…
Я буду писать рассказы о полетах на прекрасных лайнерах «того старого доброго времени», периодически воевать с «ничего не понимающей молодежью» на авиафорумах и иногда жарко спорить с сыновьями по поводу политической мировой обстановки.
Кто знает?
Вся жизнь – мечта, вся жизнь – полет!
В СССР было несколько летных училищ гражданской авиации, ежегодно выпускавших сотни пилотов во славу единого тогда «Аэрофлота». Правильнее будет сказать – единственного: других авиакомпаний в СССР попросту не было.
После распада Союза два высших училища, Кировоградское и Актюбинское, оказались за пределами России, а оставшиеся на ее территории шатко-валко продолжили существовать. Правда, то были училища средние, поэтому в стране было принято решение организовать высшее учебное заведение. В 1993 году Ульяновск принял первых курсантов, а в новом веке первые пилоты покинули стены Санкт-Петербургской акаде… простите, теперь уже Санкт-Петербургского государственного университета гражданской авиации.
Оставим за рамками сегодняшней беседы «брендовый» отечественный подход к подготовке пилотов через среднее и высшее образование, который я так люблю критиковать. Скажу лишь, что 2 года 10 месяцев – это еще ничего, смириться можно, если с умом подойти к вопросу. Но учить на пилота пять лет – изобретение так себе. Кое-как освоив воздушное право на первом курсе и не применяя его на практике, ко второму году обучения курсант высшего летного, как правило, благополучно все забывает. Да и… Но не будем об этом. И поныне в России существуют летные училища, в которых государство за счет налогоплательщиков (или за счет тех, кому не повезло учиться на бюджетном отделении) обучает будущих пилотов для частных авиакомпаний, выдавая первым корочки пилота коммерческой авиации.
Я учился в Бугуруслане.
Изначально планировалось, что я буду поступать в Ульяновское летное училище, которое незадолго до этого спешно начало давать пилотам высшее образование. Я оканчивал школу в 1996 году, специально занимался с репетитором по физике и математике, готовясь к сдаче вступительных экзаменов в этот вуз. Кроме того, усиленно тренировался, так как экзамены в УВАУ ГА[36] предусматривали еще и физкультуру. Хотя спортом в школьные годы я и так занимался активно: всерьез увлекался большим и настольным теннисом и немного баскетболом и волейболом.
Тем не менее, чтобы не держать все яйца в одной корзине, было решено подать документы еще и в БЛУГА. Приехав в Новосибирск (в аэропорту Толмачево располагалась региональная приемная комиссия) в июне 1996 года, буквально через день после выпускного бала, я прошел медкомиссию, затем профпсихотбор. Экзамены я не сдавал, так как закончил школу с золотой медалью.
Насколько престижно в те годы было учиться на пилота ясно говорят следующие цифры: всего на региональную комиссию Новосибирска было выделено… 27 мест! А кандидатов было… девять. Три места на одного человека – вот емкая характеристика мрачных 90-х. Страна рушилась, а в авиации кризис шел даже с опережением средних темпов. Единый «Аэрофлот» развалился на сотни мелких компаний, началась анархия, отголоски которой до сих пор чувствуются в гражданской авиации как следствие деяний руководителей, вышедших из того периода.
36
Ульяновское высшее авиационное училище гражданской авиации. Сегодня именуется УИ ГА – Ульяновским институтом гражданской авиации. Завтра, наверное, будет УУГА. Шутка. Хотя…