Пока картограф тыкал пером в другие пергаменты, я разглядывала этот. На нем были нарисованы и перечеркнуты круги – деревни? И почти вокруг каждой были разбросаны черные точки. Это же были не войска? Милостивая Светава, это войска валгомцев на наших землях? Как много! Почему так много?
– Когда вы нападете? – Я повернулась к Торею. Звук моего голоса был настолько громким, что все замолчали. Или их заставил смолкнуть давигорский язык?
Торей покосился на меня, но сделать вид, будто меня здесь нет, у него не вышло.
Мужчины переглянулись, но заговорить не решались. Я была уверена, всех нас, врагов, объединяло одно чувство: мы боялись Торея.
Он медленно втянул носом воздух и резко выдохнул через рот и обратился к Кисею. Тот кивнул и отошел в сторону, пропуская княжича. Нить потянула меня за ним, но напоследок я взглянула на карту.
Три со стороны Лесов, два со стороны Келазя. Три со стороны Лесов, два со стороны Келазя.
Торей выдернул меня в коридор и захлопнул дверь. Я попятилась от него.
Три со стороны Лесов, два со стороны Келазя.
Убивать он меня не станет, а душить ему когда-нибудь надоест. Но если мне суждено встретить Тифея на поле боя, я расскажу о пергаменте, о кругах, я расскажу все, что узнаю в этом поганом замке!
Три со стороны Лесов, два со стороны Келазя.
Но Торей посмотрел на меня с обидой, как обычно смотрят дети, если пообещать угостить их лакомством и не сдержать слово.
– Ведь я просил, – прошептал он. – Зачем заговорила?
– Почему войска подле моей деревни? – Я не собиралась скрывать свое происхождение. Да пусть бы весь Овтай узнал, какой олух их будущий князь!
Торей отпрянул назад.
– Нет там войск.
– Точки вокруг Радоги! Вы все же развязали войну! Перебьете, уничтожите!..
Мой голос дрожал от слез, застрявших в горле.
В воспоминаниях возник образ родной деревни, полыхающей огнем. И мой дом, и любимое место у реки, и площадь, где мы плясали, – все горело. Исчезало.
– Успокойся, – прогремел княжич. – Девка, уймись. Никто на твою деревню нападать не собирается.
– Да так я тебе и поверила!
– Дура, – только и бросил он, взглянув на дверь. – Воеводы смолчат, но картографа даже страх смерти не остановит, он всем растрезвонит, кто у меня на привязи. Я пытаюсь вернуться к своим, понимаешь? Пытаюсь остановить это безумие! Уже столько наших погибло от голода, люди озлоблены, я пытаюсь не развязать войну!
Я сделала к нему полшага и процедила сквозь зубы:
– Наших. Погибло. Не меньше.
Наши взгляды вцепились друг в друга, как лисы – в добычу. Если бы так можно было убивать, Овтай уже лишился бы своего наследника.
Торей осуждающе покачал головой, мол, я не понимала важности его желания, устало нахмурился и приложил ладонь ко лбу.
Я же ощутила неприятную ломоту в теле. От чего?
Торей потер лоб двумя пальцами и встал ко мне боком:
– Ты останешься здесь, – спокойно произнес он. – И только попробуй войти – придушу.
Я сжала кулаки и издала подобие писка – до того мне была обидна моя беспомощность.
– И что вы обсуждаете на этом собрании? – прокричала я ему в спину. – Нападать ночью или же с утра, чтоб день не тратить?
Торей устало вздохнул и бросил мне через плечо:
– Обсуждаем, брать пленных или убивать без разбора.
Его слова ударили меня, и дыхание сперло. Шутил он или сказал правду – было неважно. Все почернело, и остался только княжич, открывающий дверь.
Я бросилась на Торея и накинула ему на шею нить. Ладони вспыхнули болью, но я должна была протянуть чуть дольше, чем он. Подогнув ноги, я повисла на враге и сильнее натянула нить. Она обжигала меня, словно крапива, но ярость внутри горела сильнее.
Торей не ожидал подобного, а потому не смог увернуться. Захрипев, он попытался сорвать нить, но та плотно прилегала к коже.
Я кричала от боли, но она придавала мне сил.
Мы рухнули на пол, и мир снова смолк – Торей упал на меня.
Из комнаты картографа выбежал Кисей, но княжич прохрипел ему: «Не лезь!»
Я стягивала нить сильнее и сильнее.
Боль, казалось, уже исчезла, ее не существовало, как и меня, как и всего вокруг. Были только Торей и нить на его шее.
Княжич сумел перевернуться и дернул меня на себя. Это ослабило хватку, и ему удалось освободиться. Он отпрянул, закашливаясь и растирая шею. Кисей тут же подхватил его под локоть и помог подняться.
Я же сидела на полу. Ладони раздирало болью и зудом, будто я сжимала раскаленные угли и они прилипли к коже. У меня не получилось. Не получилось!