Слезы сдавливали грудь, но не проливались. Страх и обида от своей никчемности душили, а дальнейшая участь уже не волновала.
– Да отпусти ты ее, она когда-нибудь убьет тебя! – прогремел Кисей. – Чуть не убила!
– Нет уж, теперь точно нет. – Тяжелый голос Торея не сулил ничего хорошего.
Я подняла взгляд, когда он присел напротив меня. Он пожирал меня глазами и походил на зверя, наконец-то поймавшего добычу.
– Она из Радоги, – громко оповестил он всех, кто нас слышал. – Если я погибну, отправляйтесь туда и перережьте всех жителей. Начните со стариков, кто-то из них наверняка ее родич.
Писк, жалобный и тихий, вырвался из груди – вот и все, что было мне доступно.
– Ты слышала, Ава? – уже тише, лишь для меня одной, произнес Торей. – Еще одна выходка – и я перебью твою деревню. Не мешай защищать то, что мне дорого, иначе я уничтожу то, что дорого тебе.
Я опустила глаза и покорно кивнула.
Так закончились мои попытки получить свободу.
7. Притворись, что мы заодно
Минуло три дня.
Мы почти не разговаривали, лишь редкие «Идем», «Останься здесь» и «Не стой над душой» нарушали тишину. На второе утро в замке Торей стал обучать меня ведению боя – так он это называл, но на деле колотил своим деревянным мечом по моему, а я шипела от боли. Ожоги от нити не заживали, они медленно выпаривались из ладоней, как кипящая вода из котла. Это было куда быстрее, чем я ожидала, и вскоре я смогла шевелить пальцами.
Я больше не дерзила Торею и старалась вести себя тихо. По моей дурости он прознал о деревне, и теперь Радога была в опасности. Я не могла так сглупить вновь.
– Научись отбивать удар – и мы закончим, – процедил Торей сквозь зубы.
«И мы закончим», – передразнивала его я в голове, но вслух произнесла:
– Мне больно.
Каждым ударом он выбивал из моих рук меч, да и бил от души: казалось, что хотел его переломить.
Мы были в учебной хоромине, такой же мрачной, как и весь замок. Узкие окна пропускали тусклый свет, а пол был засыпан песком, чтобы мягче падать.
Оказалось, что заклинание дарует мне не только жизнь от жизни Торея, но и боль его тела. Тогда, в коридоре, когда он запнулся о нить, я поняла это, но на уроке сомнения пропали окончательно. Торей решил для начала показать мне бой с Кисеем, и тот зарядил будущему князю мечом в бок. Мы враз согнулись от боли: я ощутила тошноту и солоноватый привкус во рту. Для проверки Торей ущипнул сам себя за плечо, а я в ответ взвизгнула и ухватилась за свое. Лишь за чувства я была уверена, они – только мои. Торей не мог бы так ненавидеть сам себя.
– А нечего душить людей.
Кисей произнес это, глядя на маленькую дощечку в своих руках, но упрек точно предназначался мне. С того дня он везде был с нами, хоть Торей и ворчал. Чаще воевода молчал и водил обугленным куском дерева по гладкой поверхности, оставляя черные линии, и изредка поглядывал в мою сторону. Он всюду таскал с собой напоясник с тонкими ошкуренными дощечками размером с женскую ладонь. На них он запоминал то, что с зимами сотрется, так сказал Торей.
Я потупила взгляд. Как будто я не жалела, что мне не хватило сил удушить княжича!
Торей ничего не ответил, взмахнул мечом и встал в боевую стойку. Даже сквозь широкие штаны и рубаху было заметно, как напряжено его тело. Оно было готово отбивать нападение.
Я стояла, направив меч острием в песок. Волосы я собрала в косу, и теперь она растрепалась, пряди лезли в лицо. Под ребром я ощущала ноющую боль – там болело у Торея.
Он кинулся на меня без предупреждения и замахнулся для удара. Я оцепенела, но тело уже успело запомнить движение, и я отбила атаку. Торей сделал выпад назад и зашел слева. Его остановил мой удар наотмашь, и Торей с силой навалился на меня, толкая. Да, ранить не дано, но через меч меня можно было сбить с ног – это мы тоже выяснили на деле. Я сжала рукоять, позабыв о боли, и кинулась на княжича. Хотелось хорошенько врезать ему, пусть и через страдания. Он увернулся, но я следом ударила его по ноге. Это обошлось мне жгучей болью в том же месте.
Наша возможность делить ощущения радовала Торея. Он знал: я не стану избивать его, чтобы не причинить вред себе. А еще это доказывало мою верность: если я позволю врагу пронзить его, то на своей шкуре прочувствую его боль.
Торей закрылся от удара и снова толкнул меня, да так, что я не устояла и рухнула. Меч упал рядом и исчез.
– Она так больше не будет. Верно, Ава? – вдруг заступился княжич и подмигнул мне.