Он смотрел на меня с мольбой в глазах, надеялся, я уверена, что отступлю. Его рвение оградить меня от мучений притупляло ненависть к нему. И дело было уже не в наказе уничтожить Радогу – мне хотелось ему помочь.
Торей закусил губы, а я кивнула и улыбнулась ему, давая понять, что готова.
Его ладони дрожали от слабости, когда он поднес их к моим.
Тело сковала такая боль, будто мне дали ногой под дых. Я упала рядом с Тореем и скорчилась. Дышать было невозможно, а тело раздирал зуд. Пальцы ухватили ткань платья, желая содрать его с тела вместе с кожей.
– Ава.
Я перевернулась на живот и закричала: кости во всем теле словно разбивали камнями. Чувства пронзали меня, и хотелось вырвать из груди душу, сердце, да что угодно, лишь бы они отступили.
Жалость.
Сочувствие.
Вина.
Благодарность.
Одиночество.
Сдавленный стон Торея звучал где-то вдали. Голова раскалывалась, и я не могла рассмотреть мир. Боль стискивала лоб, отдавала в зубы и глаза. Перевернувшись на бок, я почувствовала, что по щекам катятся слезы. Меня будто снова резали ножом, на этот раз искусно пронизывая всю плоть.
И внезапно боль прекратилась, оставив после себя слабость.
Я даже не сразу поняла, что снова ничего не чувствовала, – настолько тело пропиталось неприятными ощущениями.
– Торей, – прохрипела я, но ответа не последовало.
Я уперлась рукой в снег и оттолкнулась от земли, подняла голову и охнула. Передо мной стоял медведь. Огромные лапы топтали снег. Он возвышался надо мной, смотрел, будто раздумывая, стоит ли попробовать кусочек меня. Его шкура была бурой, почти черной, и только глаза были знакомые. Я уже видела в них презрение, ненависть, злобу. Но теперь в них читалась благодарность.
Что-то внутри меня подсказывало, что эта ночь навсегда изменила наши с Тореем отношения. С первой нашей встречи мы знали, что враги, но действительно ли это было так? Почему мы должны были ненавидеть друг друга лишь за то, что принадлежали к воюющим народам? Или же все-таки воевали не народы, а люди на престолах? Почему я должна была ненавидеть того, кто говорил на другом языке, поклонялся другим богам и вырос на другой земле, только лишь за то, что он не был таким, как я?
Медведь фыркнул – Торей не изменял своей привычке даже в этом обличии – и побрел вглубь леса.
Нить потянула меня за ним.
9. Уже не сказка
Когда солнце взошло над валгомскими землями, проклятие спало. Перерождение Торея в человека было не таким мучительным, но все же неприятным.
Теперь мне было ясно, зачем он запихал в мешок одежду – прежняя порвалась.
Я сидела на земле, спиной к нему и к коню, и растирала бок: кожа горела и зудела, как от ожога.
– Ты точно цел? – спросила я, не поворачиваясь.
Хруст снега дал понять, что Торей закончил с переодеванием и двинулся в мою сторону. Он опустился у дерева напротив, и я ахнула: в том месте, где я чувствовала жжение, у Торея была разодрана кожа и торчали…
– Это… это твои кости? – не своим голосом вырвалось у меня.
Четыре острия грязно-желтого цвета выступали над кожей на половину девичьего мизинца.
Княжич коротко кивнул и прикрыл рану плащом.
– Извини, что так, но рана дольше затягивается, если перевязать.
Его спокойствие удивляло еще больше.
– Да как же это… тебе нужна помощь!
Он прислонился спиной к стволу и медленно вдохнул морозный воздух. Его волосы были мокрыми от снега – он катался по нему во время превращения – и липли ко лбу. Глаза были мутными, как при хвори, и полузакрытыми.
– Не бойся, кости скоро снова встанут на место, и сможем двинуться в путь.
– Помрешь раньше.
– Не помру. Заклинание не даст. – Он нашел силы на ухмылку. – Ты так тревожишься обо мне!
– Вот еще!
Я не знала ответа и не собиралась искать его здесь, в лесу. Мне просто хотелось поскорее выйти на дорогу, подальше от деревьев, за которыми могли скрываться недруги. Воспоминания царапали душу, раздирали сердце, и казалось, что вот-вот меня снова схватят за волосы, поволокут по земле, пнут в лицо. Зарежут.
Подтянув к себе ноги, я обхватила колени руками и опустила на них подбородок.
Тьма дремал, стоя у дерева. Ему эта ночь тоже далась нелегко: во время превращения Торея он беспокойно топтался и ржал, а затем и вовсе остался один, пока мы блуждали по владениям Веравы.
– Почему ты мне помогла?
Я подняла взгляд. Какой он бледный…
– Не знаю.
Мне и самой было любопытно. Хотелось бы свалить все на заклинание, но я ясно мыслила и понимала, на что соглашалась. Или же заклинание и впрямь заставило меня, да так, что я приняла это за свое решение?