– Смущаешься? – серьезно спросил он.
– В отличие от тебя – да. Исчезни куда-нибудь. – Я помахала ладонью в сторону двери.
– Но это мои покои, – напомнил Торей. Ему понравилось меня злить или что?
– Тогда будешь объяснять, почему у тебя на привязи мертвая невеста-шиньянка. – Я нежно улыбнулась.
Он закатил глаза, взъерошил волосы и отвернулся.
Я обошла кровать, подступила к одежде и тут меня осенило. Нить! Как он умудрился переодеться с ней на запястье?
– А как…
– Нить? – Он чуть повернул голову, и мне снова стал виден шрам. – Она заметна лишь нам, и касаться ее можем только мы. Ни люди, ни предметы, лишь мы.
Вытянув в свой мир вещи, я огляделась в поисках любого укромного уголка, но в этих покоях не было ничего подходящего.
Ты ничего не можешь сделать. Ты никогда ничего не могла сделать. Смирись с этим так же, как смирилась с замужеством.
Стало противно от собственной беспомощности, да только сделать я и вправду ничего не могла. Что живая и дома, что мертвая и у врага за спиной, я оставалась духом: без выбора, без воли.
– Ава. – На сей раз его голос был мягок. – Знаю, как неприятен тебе, но ничего не поделать.
Я сняла бусы, которые мать надела на меня перед самым погребением. При жизни красные, теперь они ничем не отличались от новой меня: бледной и прозрачной. Опустив украшение на кровать, я едва сдержала удивленный вздох, когда оно исчезло. Прямо как я из маминой жизни.
– И я хочу услышать, что с тобой случилось и как ты оказалась здесь.
Ты меня призвал!
Я стянула с себя покай и прижала к себе на случай, если Торей все же повернется. Одной рукой надевать платье было неудобно, зато я чувствовала хоть какую-то безопасность.
– Ты же поможешь мне разобраться?
– Да помогу, помогу.
– И вредить не станешь?
Я усмехнулась от его наивности. Будто бы я могла ему навредить!
– Не стану.
– Обещаешь? – все так же мягко протянул Торей.
Покай выпал из рук, и я выругалась, на мгновение оставшись почти голой. Наспех надернув платье, я завязала на талии пояс.
– Да обещаю!
4. Военный совет
Валгомцы выгнали шиньянский народ на край Давигора холодной зимой. Многие люди погибали от голода, замерзали в полях. Если умирал родитель, то вскоре Кшай прибирал к рукам и дитя – оно не могло выжить в одиночку, а брать себе нахлебника никто не решался.
Спустя много зим народ все же расплодился, и тогда семьям запретили рожать больше двух детей, а у тех, кто ослушался, отбирали чад и… здесь мама всегда вздыхала и благодарила Светаву, что та позволила ей родить только одно дитя.
Минуло еще несколько зим, и на Великие равнины пришла засуха, люди голодали. До нас долетали слухи, что в землях валгомцев случались бунты: подданные негодовали от равнодушия князя к их бедам. И тогда наш правитель согласился выдать старшую дочь за наследника валгомских земель в знак союза и помощи друг другу. Да только поганые валгомцы подвели, и свадьбу отменили. А после я встретила тех незнакомцев в лесу…
Нить между мной и Тореем сократилась, но не давала идти рядом. Мы были привязаны друг к другу за левые руки, и мне приходилось держать ладонь возле живота, чтобы нить не мешала. Я пыталась встать справа от Торея, но он быстро возвращал меня на место.
– Идти неудобно! – прошипела я, но больше это было похоже на плач.
Мы свернули со ступеней в широкий коридор с оконцами.
– Ты не должна идти рядом. Заклинание заставляет духа следовать за своим хозяином, – холодно пояснил Торей.
– Как собака?
– Как собака.
Я фыркнула и тут же осеклась – он мог бы снова накинуть мне нить на шею.
Прикуси язык, Ава!
Коридор вывел нас к большим деревянным дверям. Они были украшены коваными узорами, напоминающими пики. Те тянулись одна за другой, создавая очертания медвежьей морды. Когда дверь открылась, половина морды отъехала в сторону, пропуская нас.
Это было просторное темное место, с круглым каменным столом посередине и с тремя окнами в одной из стен. За столом сидели мужчины с густыми бородами и смурными глазами. Каждый из них прожил свои зимы, кто-то больше, кто-то меньше, это было видно по волосам и коже. На каждом – темные одеяния. Такой мне и запомнится столица Великих лесов – мрачной, что ночь без звезд.
Торей вышел к ним, как князья выходят на встречу с народом: статный, высокий, широкоплечий, с высоко поднятой головой.
Голоса смолкли, и я была уверена: причина не во мне. Все смотрели на Торея, будто желали поприветствовать его преданными взглядами.