– Ну и где твой единорог? – спросил Даг.
– Где-то здесь, - Винтик жадно осматривался. – Я точно видел! Может, за деревьями,давайте поищем.
– За такими деревьями целое стадо спрячется, – согласилась я.
– И искать это стадо можно до бесконечности, - буркнул Даг. - Пока сами не захотят выйти.
Ему здесь явственно не нравилось, я не понимала, почему, но тревожилась за компанию. Да-а, так мы единорогов точно можем искать до самой зимы. Чтобы они сами к нам вышли, я должна транслировать иcключительно добрые чувства, а не вот эту неясную тревогу. Ну… ладно, поищем, а там видно будет.
Под ногами похрустывали шляпки от желудей, густо рос пушистый папоротник,иногда попадались и сухие ветки, а под одним дубом, особенно древним и искореженным, я заметила пышный кустик белых ромашек. Очень трогательный контраст. Тут же потянуло погадать, хотя я абсолютно не верю в эти глупости. «Любит – не любит», что за ерунда. Как будто чувства действительно зависят от количества лепестков – чет или нечет.
Но почему-то ноги сами понесли меня к ромашкам,и поняла я это,только нагнувшись,чтобы сорвать цветок. Серединка плыла белесым туманом, лепестки кольнули промозглым холодом. И даже раньше, чем я осознала , что дело неладно, цветок оскалился и вцепился мне в пальцы острыми зубами.
Как я заорала!
«И воцарился хаос», как, наверное, сказала бы бабуля. Я с воплями трясла рукой, пытаясь стряхнуть зубастый цветок, но только разбрызгивала вокруг капли крови. Виэн пытался меня остановить, что бы спокойно отцепить тварь, но почему-то все время промахивался, а тем временем на его штанине повисли сразу три таких же твари. И только Даг порылся в рюкзаке, достал замораживающий амулет и шарахнул со всей дури. Накрыло и меня, и Винтика,и с десяток дубов вокруг. А Даг тут җе запустил специфическим боевым заклятьем избирательного действия, очень затратным, между прочим, дома оно парням удавалось даже не через раз, а хорошо если раз из десяти. «Ромашка», жевавшая мою руку, пожухла, скукожилась и осыпалась мелким костяным крошевом. Следом за ней отправились твари, успевшие прогрызть дырки в джинсах Виэна,и тот самый привлекший меня кустик ромашек под дубом.
И вот тогда заорал Даг. Как он нас только не обозвал! И слепыми идиотами,и безмозглыми неучами, меня отдельнo романтичной дурой, которой мало ромашек дома под окнами, а Виэна – бестолковым паникером. Попутно обработал мне руку, вколол противоядие, остановил кровь и забинтовал. Потом, ничуть не смущаясь моего присутствия, сдернул штаны с Виэна, oсмотрел его ногу, ничего не нашел, но на всякий случай вогнал дозу сыворотки и ему. Закончил почти спокойно, но это последнее лично меня пробрало больше всего:
– Ваш отец здорово порадуется, что вы попались банальным мантикрысам и ничего не сумели сделать. Мало он вас гонял.
– Эй, ты ему не расскажешь! – возмутился Винтик, натягивая джинсы.
– Обязательно расскажу, - отрезал Даг. – Ты совсем мозги растерял, что ли? Шер покусали, нужен контроль и повторная доза через две недели.
– Да-а, вот попались так попались, - наконец отмерла я. – Вот просто даже вляпались! Даг прав, папа нам головы свинтит. Прoмоет мозги, привинтит обратно, а потом погонит снова на курсы первой помощи. Надо ж было мантикрыс не опознать.
А по учебнику все казалось так просто! Полу-хищники, полу-паразиты, селятся в богатых магией укромных местах, питаются как сырой магией,так и магическими растениями и животными. Последних приманивают, притворяясь любимой пищей, образ которой считывают из мозга. «Призрачные», кстати, как раз поэтому: то есть сами они вполне материальны, но… аморфны, что ли? Или метаморфны? В общем, способны принять нужный облик, хотя по сравнению с оригиналом он будет слегка призрачным. При укусе впрыскивают яд-нейромодулятор, не помню точно, как называется, но жертва от него впадает в кайф, и ей уже поф… Ой, в общем, все равно ей, что ее немножко жрут.
Нет, вот спрашивается, с какого перепугу в моих мозгах взялся образ этих гадских ромашек?! «Любимая пища», ха. Или я подсознательно очень хотела получить ответ на тот самый вопрос? Любит – не любит? А Виэну единорог почудился. Тут как раз все понятно, он переживает за схему и думает только о деле. Не то чтo я.